Звезда Ада
Шрифт:
Слот не торопился. Он ожидал, что встреча с Алфиосом и даже рядовыми членами ордена явится для него очень неприятным испытанием. Он еще не представлял себе, как сыграет свою предательскую роль. По мере приближения могучих монастырских стен Стервятник испытывал все большее отвращение к себе и в то же время все глубже осознавал безвыходность своего положения.
В конце концов он переложил ответственность за происходящее с собственных плеч на волю божественного провидения и с замирающим сердцем постучал железным кольцом во въездные ворота монастыря, сработанные из мощных древесных
Почти сразу же после этого отворилась неприметная дверь в стене, в десяти шагах от ворот, и появившийся оттуда человек в монашеском облачении поманил Люгера к себе. Слот приблизился и, несмотря на сгустившиеся сумерки, понял, что монах испытующе разглядывает его.
Фигурой человек был больше похож на воина, чем на умерщвляющего плоть аскета, а на его лице выделялись шрамы далеко не мирного происхождения. Люгер еще мог представить его себе с мечом в руке, но никак не с молитвенником.
— Что ищешь ты здесь, в обители скромных ревнителей веры, незнакомец из суетного мира? — спросил тот. Люгеру его речь показалась ироничной и нарочито высокопарной.
— Я хотел бы видеть генерала ордена по важному и не терпящему отлагательства делу, — заявил Люгер, поневоле прибегая к уловкам, которые иногда оправдывали себя при дворе, но могли оказаться бесполезными здесь.
— Нигде под солнцем и луной нет таких дел, — отрезал человек тоном, исключающим всякие возражения. — Но ты можешь войти. О тебе доложат генералу, когда ты избавишься от суетности.
Чувствуя себя угодившим в глупейшее положение и раздумывая над тем, что могло подразумеваться под избавлением от суетности, Люгер переступил порог и оказался в удушливом пространстве под низко нависшим каменным сводом.
Прислушиваясь к скользящим шагам монаха за своей спиной, он пошел узким ходом, пронизывающим толщу наружной стены. В случае опасности ход мог быть мгновенно завален огромной базальтовой глыбой, нависавшей над ним в промежутке между внешней и внутренней стенами и удерживаемой на месте только легко удаляемыми подпорками.
Таким образом, ничем не защищенная на первый взгляд дверь рядом с несокрушимыми воротами вовсе не упрощала неприятелю доступа в монастырь и в то же время избавляла монахов от необходимости открывать ворота по всякому незначительному поводу вроде прибытия Люгера.
Монах, так и не назвавший своего имени и нимало не интересовавшийся именем гостя, провел Слота через обширный монастырский двор к жилым постройкам, теснившимся у западной стены, которая прикрывала их от пронизывающего океанского ветра. Несколько монахов и послушников, встретившихся по пути, едва скользнули безразличными взглядами по лицу и фигуре Стервятника, из чего он заключил, что гости не редкость в резиденции ордена…
Тем временем мир стремительно погружался в ночную мглу. Черная громада монастырской церкви стала почти неразличима, равно как и другие постройки, а также вымощенные камнем дорожки двора. Каменные плиты были отполированы тысячами прикосновений монашеских сандалий, и проводник Люгера бесшумно скользил по ним, не испытывая,
Так он привел Слота к двухэтажному зданию со множеством дверей, черневших на фоне древних стен; вслед за монахом Люгер вошел в одну из них и очутился на полутемной лестнице, уводившей в подвал. Масляные светильники на стенах едва разгоняли тьму.
Стервятник ощутил смутное беспокойство, как будто из ничего вдруг возникла некая угроза его миссии. Но не он был сейчас хозяином положения и хорошо понимал, что всякие вопросы бесполезны. Наверняка монах провожал его не к Алфиосу, однако Люгер приготовился к долгому ожиданию и не рассчитывал на беспрепятственное осуществление своих намерений. Но он не знал еще, что ему действительно предстоит ждать долго…
В подвале он разглядел ряд темных и не слишком чистых пещер или келий, носивших следы чьего-то присутствия. В двух из них, за металлическими решетками, истово предавались вечерней молитве существа, лишь отдаленно напоминавшие людей.
Люгер почувствовал себя весьма неуютно, когда на нем остановился горящий взгляд одной из этих тварей. Вдобавок он заметил странную ухмылку на лице своего неразговорчивого провожатого, впервые обернувшегося к нему. Тот поманил Слота в глубину темного коридора и почти втолкнул его в келью, освещенную единственной тусклой лампой и больше похожую на каменный грот или винный погреб.
Обстановка здесь действительно не располагала к наслаждению мирской роскошью. Постелью служила груда сена, брошенного на каменный пол; грубо сколоченный деревянный табурет мог заменить стол; металлическая миска, стоявшая на табурете, была наполнена какой-то тошнотворной смесью, а из глубины кельи доносились звонкие звуки равномерно падающих капель.
Из небольшого отверстия под низким сводом потолка тянуло ночной свежестью, но Слот сомневался в том, что когда-нибудь увидит в нем проблеск дневного света.
Когда Люгер закончил осмотр гостеприимно отведенного ему помещения, монаха рядом уже не было. Дверь заскрипела у него за спиной, и раздался скрежет задвигаемого засова. Стервятник не был знатоком монастырских порядков, и все же ему показалось странным то, что у кельи вообще была дверь. А дверь этой кельи к тому же запиралась снаружи.
Так Люгер был заключен в подземелье Тегинского аббатства.
Глава восемнадцатая
Аббат Кравиус. Нарисованные глаза
Инстинкты Стервятника дремали. В его душе не было ничего, кроме томительного ожидания. Неведомое испытание тянулось долгие четырнадцать дней, которые он безвыходно провел в келье.
Он пил воду, черпая ее из каменного углубления в дальнем углу своей новой тюрьмы. Звуки падающих капель порой сводили его с ума. За ночь собиралось достаточно воды, чтобы напиться и обмыть лицо и руки. Еду и масло для лампы приносил угрюмый послушник с вырванными ноздрями и, судя по всему, немой. Во всяком случае, Слот ни разу не слышал от него ничего, кроме мычания. Послушник просовывал пищу и масло в узкое окошко рядом с дверью и подолгу глядел на Стервятника как на экзотическое животное.