Звезда для гитариста
Шрифт:
Глава 10. Звезда
Его поцелуй жесткий, терпкий, с ароматом дыма и жженной травы. Я хочу, чтобы было противно и плохо, а все наоборот: меня обжигают его губы, и от прикосновений рук по коже скачут искры.
А потом Игорь просто отрывается и молча уходит.
Я не успеваю ни закричать, ни воспротивиться, ни бросить угрозу, чтобы больше не приближался.
Будто попользовался и выбросил. Но я разве я не проходила через это, чему удивляюсь?
На шатающихся ногах выхожу в коридор, где в меня влетает опаздывающая
– Извините, – блеет коза-Якина, ее темно-медная коса змейкой качается перед глазами, а меня поливает с ног до головы приторным запахом духов.
– Все в порядке, – говорит чей-то голос, осознаю, что мой, когда девушка убегает, а я остаюсь одна.
Тяжело поднимаюсь по лестнице на второй этаж и иду прямо в кабинет ректора.
– Льва Николаевича нет, – говорит пожилая секретарша, поправляя кудри.
– А будет сегодня?
– Должен, – женщина деловито перекладывает бумаги на столе. – Зайдите через час.
У меня ленты закончились, но мой класс все еще занят, потому мне просто некуда себя приткнуть, чтобы забрать вещи и уехать домой. В учительскую идти не хочу, не люблю я там сидеть, много лишних разговоров приходится слушать, а попытки затянуть меня в диалоги просто достают.
Последний час все решит. Игорь на уроке, не помешает мне, а я должна сделать смелый шаг, иначе мы просто запутаемся еще больше в этой беготне. Мы будем мешать друг другу жить.
Сколько раз я уже все это проходила, не хочу снова, но другого способа отцепить его от меня – нет. Я же серая, как мышь, почему он пристал? Такой видный красавчик и разглядел во мне что-то ценное… Ерунда какая-то. А если он засланный казачок? Так страшно, что по коже мчат ядовитые мурашки.
Замираю у большого окна на втором этаже. Здесь точно не пропущу ректора, а пока напишу заявление.
Достаю ручку и лист и понимаю, что меня до сих пор трясет и губы все еще хранят необычный запах сорванного поцелуя. Несколько минут смотрю на проспект, заполненный автомобилями, и давлю в себе желание пустить корни, врасти в пол и не двигаться, не выводить слова на белой бумаге и не давить в себе слезы, потому что не хочу увольняться. Я так привязалась к музыке, к студентам, к этим старинным высоким стенам. Не хочу все бросать из-за несдержанного мужчины, но вынуждена. Ведь Гроза М не отступит, не отпустит. Дурачок, не знает, с кем связывается.
Осознаю, что крупно ошибалась. Игорь – не зверь, но и не тюфяк. Для него нужна другая категория, название которой я пока не придумала.
Крупная рука ложится на плечо, а я подскакиваю от неожиданности и, отлетая в сторону, выставляю ладонь в защиту. Готова драться, если снова полезет, но это не Игорь.
– Вера, все в порядке? – Гроза старший смотрит в глаза пытливо и немного наклоняет голову. – Призрака увидела?
– Просто испугалась, – опускаю взгляд в пол и тянусь за листом на подоконнике, но Саша перехватывает.
Читает бегло, а потом поднимает на меня темные глаза.
– И
Я сжимаю до боли все еще горячие от поцелуя губы и отворачиваюсь.
– Так нужно, – не собираюсь отчитываться.
– А ну идем, – Саша озирается, а затем мягко берет меня за локоть и тащит за собой, прихватив и мою сумку с подоконника.
Заталкивает в свой класс. Вот же дура! Как я забыла, что он на одном этаже с ректором?
– Присядь, – в его голосе нет жесткости, но говорит он категорично, припечатывает на месте. Знаю, что если не сяду, мужчина сам меня посадит – в этом весь Гроза.
– Что ты хочешь, Александр?
– А почему не Саша? – хмыкает он и отходит к доске, осторожно кладет мое заявление на стол и садится на край. – Вера, что снова натворил младший паршивец? Ты из-за него крестной не хочешь стать? – он качает головой и ласково улыбается. – Волчонок умеет быть невыносимым и навязчивым.
– Нет, – кусаю губы. – Игорь здесь не при чем.
– Тогда что не так, Верунь? Ты бы видела, как Настя на меня смотрела, когда я сказал, что ты отказалась, – Саша прочесывает пальцами темную челку. – Что я ей скажу? Что не смог тебя уговорить? Что даже не узнал причину? Она меня четвертует, ты же знаешь Чудакову.
– Скажи, что я… – запирает в груди. Я ведь хочу стать кем-то важным, но… Не могу. У них семья, любовь, идиллия. Я не могу грубыми ручищами залезть в созданную гармонию и лад. – Извини, Саша, я просто не создана для этого, не хочу вас подвести, – все же сажусь – ноги не держат.
– Ладно, время еще есть, – он перебирает тонкими пальцами карандаши в подставке и говорит, глядя в окно: – Я тоже думал, что никогда больше не буду играть, но все меняется.
Жаль, что в моей жизни никогда не будет этого «меняется». Мне просто не повезло родиться, вот и все.
Аранжировщик кладет руки по обе стороны от себя и смотрит в глаза. Он просто по косточкам меня перебирает, будто видит насквозь.
– Вера, что ты творишь? Зачем увольнение?
– Саш, – пресекаю я уговоры, – не влазь, пожалуйста.
– Если это из-за нашего дурачка, я ему сейчас же мозги вправлю. Ты только скажи, – он показывает мне кулак, а я мотаю головой.
Долго молчу, потому что не знаю, что сказать. Игорь – настырный и он не отлепится, а это привлекает ко мне лишнее внимание.
– Значит, все-таки из-за него, – вздыхает Гроза Б.
И я срываюсь:
– Я прошу его меня не трогать, а он все равно… Саша, я всего лишь женщина, как мне противостоять сильному мужчине? А слов он не понимает.
– Вот же идиот! – Гроза хлопает легонько ладонью по ноге, несколько секунд смотрит в пол, думает, а затем разрушает затянувшееся молчание: – Так. Я с ним поговорю, а ты, – он тычет в меня указательным пальцем, – прекращай вот это, – поднимает бумажку со стола и машет ею, как опахалом. – Брат хоть и упертый, но не тупой. Если слов не поймет, придется по-другому лечить, – Саша сжимает кулак до хруста.