Звезда для гитариста
Шрифт:
Я оказываюсь в позиции меньшего, а она, словно великая госпожа, идет впереди и тянет меня за ремешок. И как же теперь понимаю женщин, которых динамил, подшучивал над их чувствами, откровенно говоря, вытирал ноги о некоторых. Вот и расплата: игнор от той, с кем хотелось бы связать свою жизнь.
Глава 16. Звезда
Игорь нервничает. Заметно нервничает и не пытается скрыть это. Я иду к двери кафе, оставляя его за спиной, а сама осознаю, что творю глупость.
Но нам нужно поговорить, иначе он не успокоится.
И мне нужно увидеть его другим, не таким, как я насочиняла в голове, пока мучилась этот месяц. Хочу разрушить образ милого и назойливого красавчика, способного поцелуем свести с ума. У него должны быть недостатки, которые перевесят мою внутреннюю неосознанную симпатию.
Тянусь к ручке, но парень перехватывает ее и открывает первым. Легкое прикосновение к ладони вызывает заметную дрожь, волосы снова приподнимаются, как на лестнице, кожа покрывается пупырышками: приходится извернуться и поспешить вперед.
– А если бы я не вышла? – спрашиваю, будто озвучиваю мысли вслух, нахожу взглядом столик в уютном углу и осторожно кладу на сиденье куртку и сумку. Чувствую, как он наблюдает, как гладит по лицу теплым взглядом.
Вскидываю голову, показывая, что не робкого десятка, и млеть под его разглядываниями не буду, но почти тушуюсь от наката эмоций – он просто раздевает меня глазами, выворачивает наизнанку.
– Я… – Игорь прикусывает щеку изнутри и немного наклоняет голову. – Да ничего… Свалил бы домой, – он сильно ежится, но курточку снимает и, небрежно бросая ее на второе сидение, остается в белоснежной футболке, что обтягивает его мускулистое тело.
Стараюсь незаметно сглотнуть вязкую слюну, но глаз не могу отвести: он просто идеально сложен, даже строгая борода ему идет, потому давлю желание к ней прикоснуться и почувствовать пальцами мягкость. Нет, мне хватит щекотки его усов во время поцелуя, что даже через месяц горит на моих губах.
Гроза расправляет крупные плечи и трет озябшие ладони, но медлит садиться. Будто ждет моего разрешения.
– А теперь на чистоту, Игорь. Что тебе от меня нужно? – все-таки отворачиваюсь, не выдерживая его прямой взгляд, разглядываю лампочки на боковой стене, мне не нужно смотреть на парня, чтобы знать, что он не сводит с меня глаз.
Гроза присаживается, ерзает на месте, хлопает ладонями по столу, не сильно, но ритмично, а затем выдает:
– Влюбился.
Приподнимаю голову и выгибаю бровь.
– Эти сказки можешь оставить для девочек-студенток. Думаешь, что я сегодня родилась? Такие ловеласы не влюбляются с одного взгляда.
– С одной песни. Я влюбился в голос, – дополняет он ответ и, пожимая плечами, будто сказал что-то невероятно очевидное, встает сделать заказ.
Он, правда, именно так и сказал?
Я сижу по диагонали от кассы и наблюдаю за крупной фигурой младшего Грозы. Движения рук уверенные, шаги точные, неспешные, улыбка открытая, а взгляд обезоруживающий. Игорь легко шутит с молоденькой продавщицей, подмигивает уборщице и даже помогает посетительнице с пышным золотым хвостом на голове передвинуть стул, чтобы она могла разместить большую дорожную сумку поближе к своему месту.
Он всегда такой или передо мной красуется?
И, когда Игорь несет полный поднос еды в мою сторону, его улыбка, что он дарил другим людям, стремительно гаснет и превращается в коварную ухмылку. Или она довольная?
Собираюсь выпить только чай и есть не собираюсь. Зря я это придумала, нужно было на улице с ним поговорить. Не ожидала, что парень голоден, а смотреть, как он ест, не хочу. Мне хватит того, что я украдкой выхватывала в «Буффи», а потом все это прокручивалось во сне в гипертрофированных образах.
– Чай с лимоном и булочка со сгущенкой, – говорит Игорь и выкладывает передо мной тарелку с тушеной картошкой и куриной отбивной.
– Если это чай, то я дикобраз, – усмехаюсь с натяжкой и немного отодвигаю от себя еду.
– Нет. Ты не похожа на дикобраза. Скорее, я могу претендовать на это звание, а тебе после рабочего дня нужно поесть, – и настойчиво толкает тарелку ко мне, а затем выставляет пиалу. – И салат. Греческий. Мой любимый.
– А вдруг я его не люблю? – прищуриваюсь. Чтобы снова отодвинуть тарелку, мне придется коснуться его руки, потому я сдаюсь и убираю ладони под стол.
– Ну-у-у, – Гроза М садится на свое место и ставит возле себя еще одну тарелку с картошкой. – Тогда я буду рад тебя спасти и съем его сам, а ты сделаешь для меня кое-что, – прямой, как двери, простой, как дважды-два.
– Коварно, – беру вилку и отламываю кусочек сочного гарнира. – И что же это?
И слышу быстрый ответ:
– Споешь со мной.
От удивления цокаю по посуде и поднимаю глаза.
– Не слишком ли много для первого свидания?
Вот же ляпнула…
Но исправиться мне мешает официантка. Она приносит чай и на широком блюде две булочки, обильно присыпанные пудрой.
– Спасибо, – улыбается ей Игорь, а я стараюсь держать морду кирпичом и не краснеть от неоправданной ревности.
Игорь отгрызает приличный кусок жареного мяса и с набитым ртом добивает своей прямотой:
– Тохда меняю пешню на почелуй.
– Ладно, салат так салат, – все-таки начинаю есть, потому что противостоять ему очень трудно. Похрускиваю огурчиками и наслаждаюсь изысканным сочетанием оливок и твердого сыра. Обожаю греческий, и Игорь это понимает – все читается в его темно-карамельном взгляде.
– Обманщица, – довольно усмехается и быстро расчленяет ножом отбивную.
– А ты лизун и репейник.