Звезда Гаада
Шрифт:
И сошлись на том, что обсуждать план надобно не здесь. И мрачные испарились куда-то, в условленное заранее место.
Шумно вздохнула. Ступая, морщась, на отхоженные ноги, дошла до дерева, росшего за домом. И, обессилев, упала на колени под ним. Час просидела, тупо смотря в пустоту. Третий день почти закончился. Уже небо закатными цветами раскрасилось. И осталось только два дня. Только два жалких дня! И я такая беспомощная и бесполезная!
Приходил встрёпанный Белик, спрашивал:
— Нашли белого змея уже или нет?!
Головой покачала. Робко уточнила:
— А
Вздохнув тяжко, чернокрылый присел рядом, волосы встрепал задумчиво. И всё-таки немножко мне рассказал.
Казалось, будто пленник стал не то невидимкой, не то хамелеоном, не то вообще полностью растворился в окружающем пространстве. Ну, как иначе объяснить? Разве что принять версию Белика: белокрылый выкопал берлогу в густых колючих кустах и сейчас отлёживается там, чтобы раны скорее заживить.
— Небось, ликует, гад, что мы тут носимся и ищем его! — хранитель сердито сплюнул. И сам куда-то переместился.
Вечером заходили Тепр и Тепло, по одиночке, спросить, не вернулся ли Гаад. Они его не видели с утра, волновались, как бы пленник его не убил. Я серьёзно сказала:
— Это было бы ужасно! — хотя внутри размечталась, что так и есть. Я этого Гаада уже ненавижу. Сколько можно над человеком издеваться?!
Часть 3.15
Белик раз заходил ещё, уже перед сумерками. Новостями поделился, мол, чернокрылые удивились такой ловкости Тайаелла и стали на спор развлекаться в поисках пленника. Тепло там ругался, говорил, что таким образом их самих легко заманить в ловушку и убить, но недоумевающие хранители его не слушали. Они летали над лесом, шатались по нему. Ясно было, что Старейшина запер Чёрную землю, чтобы пленник не сбежал, так что тот наверняка бродил именно по этой территории, но вот где именно — не ясно.
Мой осведомитель ушёл, я села, голову на согнутые колени сложив — сил в комнату идти не было, да и ноги болели, стёртые — и расплакалась.
А потом вдруг ладонь чья-то осторожно легла на мой затылок — и боль вдруг исчезла. Осторожно голову подняла. Тайаелл смотрел на меня грустно. Живой. Живой! Зарыдав, подскочила и обняла его крепко-крепко. Не сразу вспомнила, что на ногах стоять больно. Или… Да, это он меня подлечить пытался, хотя у самого сил в обрез было после драки.
— Не надо, Тай! — взмолилась я, — Оставь меня! Твои раны тяжелей!
— Как скажешь, — он сел, вздохнув.
И я села рядом.
Мы помолчали. Стемнело. Он огонёк на ладони зажёг, который освещал нас и пространство вокруг шага на два-три.
— Как это тебе удалось? — не выдержала я.
Белокрылый усмехнулся и объяснил:
— Расслабляюсь, совершенно успокаиваюсь — и устраиваюсь в каком-нибудь заросшем уголке. Или же ложусь в кустах. Когда я не нарушаю Равновесия, ни в себе, ни в пространстве, хранителям меня не найти. Хранители же изначально нарушения чуят, хаос. Да и Старейшины нас на ощущение хаоса натаскивают.
— Ты забыл уточнить, что дружба с лесным пространством так же необходима, как и сохранение душевного спокойствия, — насмешливо заметили сверху.
Мы потрясённо посмотрели вверх: на широкой ветке дуба разлёгся Гаад с толстенной книжкой. Ох, так он тут весь день просидел, покуда все с ног сбились, обыскивая всю Чёрную землю в поисках Тайаелла?! Отчего ничего меня не напрягло, ничего не показалось странным, подозрительным, ничто не приковало мой взгляд?!
— Я бы сказал это, не вздумай ты меня перебить, — проворчал раздосадованный белокрылый, — Впрочем, это даже лучше: теперь мне известно: я не один такой ловкий и, более того, только я умный, так как кое-кто не сдержался и проговорился.
От возмущения Старейшина дёрнулся, запуская книжкой в пленника, но потерял равновесие и упал вслед за ней. Тай схватил меня за талию и рванул в бок, спасая от книжки и падающего чернокрылого. Я испугалась, что главный злыдень мира опять сорвёт злость на моём друге, ещё не оправившимся после драки.
Но Гаад лишь шумно выдохнул. Книгу подобрал, отряхнул — и, прихрамывая, ушёл в дом.
Удивлённо выдыхаю, когда он скрылся:
— А мог бы вовремя переместиться!
— Это было слишком неожиданно для него, — объяснил друг, — Впрочем, теперь мне известно, что Гаад может незаметно наблюдать за тобой.
Пробурчала:
— Почему именно за мной?
— Меня бы он обнаружил, только если б я потерял душевное равновесие. Но я натренирован. Да и раны мои заживают, уже не так беспокоят. А ты — слишком заметный источник возмущения пространства, — ухмылка, — Ну, как бы так сказать… И днём, и ночью, и в тумане, и в ясную погоду трудно не заметить человека, который постоянно орёт, вылил на себя целое ведро духов или же валялся в… — парень ненадолго прервался, потом спешно закончил: — В сточной канаве.
— Но почему именно за мной? У него других дел, что ли, нет?
— Это ты у него спроси, только вряд ли он ответит.
Тай был прав, да и я не горела желанием расспрашивать об этом ненавистного мне Старейшину. Радует, что бельё никогда не снимала, что не вздумала купаться в озере, хотя в жаркую погоду мне очень хотелось влезть в прохладную воду.
Ночь я провела почти без сна, ворочаясь.
— А давай я тебя с кроватью куда-нибудь дену? — в ночной тишине голос главного злыдня, жившего на втором этаже, звучал особенно слышно, — Если тебе так нравится в кровати дырки протирать? Я хочу спокойно в собственном доме поспать!
Захотелось опять дом расколошматить, вместе с кроватью этого мерзавца. Но на этот раз дар не сработал. И я дальше лежала уже молча, на спине, давясь слезами.
— Ты там утопить меня собралась, что ли? — проворчали сверху.
Правда, спустя пару секунд мрачно рявкнули в окно с другой стороны дома:
— Заткнитесь оба! Или я вам в супе лягушек наварю!!!
После угроз личного повара главный злыдень мира почему-то замолк. Еда — страшная сила! Кто бы ожидал, а?..
Утром одиннадцатого дня оказалось, что два дня не кормить — это включая и этот, третий. Ууу, как я разозлилась! Так бы и одела котёл с кипящей водой этому хмырю на голову!