Звезда Генгера

Шилов Алексей

— Деда, у тебя очки сколько минус? — спрашиваю его.

— Минус четыре, а что?

Он перестал читать и посмотрел на меня своими добрыми глазами. Дедушка всегда смотрит на меня добрыми глазами, потому что любит.

С досады я даже рукой махнул:

— Опять нам не повезло!

— В чем не повезло? — допытывался дедушка.

Тут я стал ему все толком разъяснять, но дедушка все равно ничего не понял и продолжал расспрашивать.

— Нам — это мне с Генкой, — говорю ему. — А зачем? Секрет — и точка!

— Ну, если секрет,

то, конечно, разглашать его не надо. Только хороший ли секрет, вот что меня беспокоит.

— Хороший, очень хороший! — уверяю его.

— Есть у меня очки и минус три, да одно стекло у них треснуто.

Дедушка встал, подошел, прихрамывая на раненую ногу, к шкафу, порылся в ящике.

— Вам с оправой или только одно стекло? — спрашивает.

— Одно стекло, — говорю.

— Держи..

Я сцапал стекло, потом от радости схватил обеими руками дедушку за шею, наклонил к себе и поцеловал в бритую щеку.

Стекло Генка спрятал в свой «сейф», который находился в бане. Но какой он, «сейф», Генка даже мне не показал.

— Теперь идем в магазин за клеем и бумагой, — скомандовал он.

Мы тут же отправились. В магазине в «то время была только одна продавщица. Ей, наверное, очень скучно было, и она обрадовалась покупателям.

— У вас конторский силикатный есть? — поинтересовался Генка.

— Вот, пожалуйста. — На прилавке появилась банка клея.

Генка повертел в руках ее, осмотрел со всех сторон, зачем-то понюхал:

— Он качественный? Зимой не замерзал?

— У нас же тепло в магазине, — обиделась продавщица.

— Понимаете, — растолковывает ей Генка, — нам нужен клей высшего качества!

— Ах, высшего!.. Ну, так бы сразу и сказал.

Она достала из-под прилавка точно такую же банку клея и подала ее Генке.

— Вот этот годится, — одобрил он.

Потом выбрал большой лист толстой бумаги, уплатил деньги, и мы пошли к себе в предбанник, в наш НИИ.

Работа закипела. Чертежи телескопа Генка выдрал из какого-то журнала или книги. Их, чертежей-то, было всего-навсего один листок. В нем и описание, что и как надо делать. Но я все равно не сумел бы сделать и по чертежам с разъяснениями. Тут нужна Генкина голова, ведь недаром она у него здорово соображает.

Я только помогал ему: подай то, подай другое, держи здесь, держи там, сбегай туда, сходи сюда… Мастерил все сам Генка. Размерял линейкой и циркулем, резал ножницами, красил в черный цвет, клеил…

Два дня мы конструировали наш телескоп, а получилась астрономическая труба. Она и в чертежах так называется.

— Теперь нам нужен еще штатив, — говорит Генка. — Я бы сделал его сам, да инструментов у нас подходящих нет. Ты попроси у Бориса.

Когда Борис приехал на обед, я к нему:

— Боря, дай штатив, все равно он у тебя без дела валяется.

— Недам — исковеркаете.

— Генка говорит: «Штатив будет в целости и сохранности».

— Ну, если Генка сказал, значит, так оно и будет. У него слова с делом не расходятся. Сколько раз ты теперь на турнике подтягиваешься? — неожиданно спросил он.

— Пять, — отвечаю.

— Если через неделю будешь подтягиваться десять раз, дам штатив.

— Буду, обязательно буду! Только штатив-то нам нужен сегодня.

— Так и быть, дам. Но ты помни свое обещание. Не давши слово — крепись, а давши — держись!

— Сдержу, честное пионерское, сдержу!

Обрадованный, я схватил штатив и скорее бежать из, комнаты, пока Борис не передумал.

Подставку, на которую будет ложиться наша астрономическая труба (это я про себя ее так называю, а вслух — телескоп), Генка сам сделал.

Но нам не повезло. К вечеру все небо затянуло облаками, стало пасмурно. В пасмурную погоду звезд не видно.

Генка вздыхает:

— Это с севера пришел циклон.

— Долго он теперь будет тут торчать? — спрашиваю.

— Как только придет антициклон, так сразу и оттеснит его.

Два дня мы ждали антициклон. Еле-еле он добрался к нам, тут же надавал циклону по шее, чтобы не мешал смотреть на небо в астрономическую трубу.

Генка содрал с двери предбанника листок с надписью «НИИ» и прибил другой, на котором было крупно написано:

— Сегодня ночью состоится торжественное открытие, — радостно объявил он. — Программа такая: разглядим нашу Галактику, заглянем в туманность Андромеды. А пока установим телескоп на крыше обсерватории. Чем выше, тем для телескопа лучше. Крыша-то на бане почти плоская и глиняная. На ней и штатив хорошо будет стоять, и ноги не станут скользить.

— На крыше так на крыше, — соглашаюсь с ним.

Наступил вечер, приближалось время торжественного открытия нашей обсерватории. Как только смерклось и на небе появились звезды, мы приступили к делу. Притащили со двора лестницу-времянку. Она была сколочена на скорую руку из двух длинных жердей и круглых палочных поперечин.

По обеим сторонам бани у самых стенок рос клен-самосадок. Поэтому мы лестницу поставили к фасаду.

Дверь в предбанник Генка запирал на висячий замок, а ключ прятал, в кармане с собой не носил.

— Еще потеряешь, — говорит, — или домашние ночью возьмут ключ из кармана, откроют всю нашу тайну.

Он достал ключ из потайного места, отпер замок, и мы вошли в предбанник. Там была темь — глаз коли. Генка на ощупь взял со стола астрономическую трубу и подал мне:

— Держи в горизонтальном положении, смотри не урони!