Звезда курятника
Шрифт:
— Здравствуйте! Извините нас за вторжение, — сказала я, улыбнувшись так, что мои челюсти можно было разглядеть столь же хорошо, как гипсовые. — Нельзя ли у вас тут приобрести немного смеси для слепков?
— Замазки для зубов, — видя, что парни не реагируют на мою речь, Ирка предложила синоним.
— Гипсоцемента, или как он там у вас называется, — уточнила я.
— Вот такой синюшной глины, — Ирка показала пальцем.
Лицо ближайшего к нам юноши, симпатичного синеглазого брюнета, прояснилось. Он поднял стоящую перед ним пластмассовую плошечку с синей гадостью и вопросительно посемафорил бровями.
— Вот-вот, отковырните нам куда-нибудь половину этой порции! — обрадованно попросила Ирка.
Лица отроков вновь затуманились непониманием.
В моей голове шевельнулась догадка.
— Погоди-ка, — сказала я Ирке, выбегая в коридор.
На стенде, мимо которого мы проскочили, не задержавшись, были развешаны всяческие бумажки, одна из которых привлекла мое внимание. «На зуботехническом отделении стоматологического факультета мединститута обучаются инвалиды по слуху», — прочитала я. Так, мне все ясно!
Деловитой рысцой я вернулась в кабинет и ободряюще улыбнулась инвалидам в белых халатах.
— Я спрашиваю, кто у них старший, а они молчат! — пожаловалась мне раскрасневшаяся Ирка.
— Они немые, — сказала я.
— Так пусть пальцем покажут!
— Они глухонемые, — уточнила я. — Они не слышат твоих вопросов и не могут на них ответить. А насчет того, чтобы показать пальцем… Это идея!
Я потыкала в лоханочку с синей глиной и сделала вид, что перекладываю немного содержимого в сложенную ковшиком ладошку. Смышленый брюнетистый юноша тут же вытащил из ящика разновидность плоской лопатки и ловко зачерпнул ею густой замазки. Я открыла рот, чтобы его поблагодарить, и едва не укусила комок синей гадости. Любезный юноша успокаивающе замычал и сделал еще одну попытку накормить меня замазкой. Тут же я почувствовала, что меня ласково, но крепко взяли под локотки и опустили на табурет. Ирка тупо хлопала глазами, не понимая, что происходит, а я не могла позвать на помощь, опасаясь раскрыть рот, в который жаждущие практики зубные техники совали лопатку с гипсом. Мое протестующее мычание было расценено как шутка и встречено смехом.
Кусать зуботехническую замазку мне вовсе не хотелось. Однажды я уже делала это и надолго запомнила неприятное ощущение, возникшее у меня, когда доктор разрешил разжать стиснутые челюсти: сами по себе они не разжимались, лопатку пришлось тянуть с силой, и мне казалось, что тягучий хваткий раствор сохранит в себе не отпечаток челюстей, а сами мои зубы.
— Постойте, отпустите ее, ей это не нужно! — закричала Ирка, у которой сработало позднее зажигание.
Смекнув, что распоясавшиеся зуботехники ее не слышат, она раскидала их в стороны как котят, подхватила меня с табурета и загородила своим телом. Пара юношей в белом, до сих пор не принимавшая участия в общем веселье, поднялась с табуретов, закатывая халатные рукава.
— Ирка, сейчас они возьмутся за тебя! — сообразила я.
— Стоп! — крикнула Ирка, одновременно запретительным жестом выбрасывая вперед руку.
Другой рукой она вырвала у растерявшегося брюнета лопатку с гипсом, подняла ее высоко над головой, сделавшись похожей на статую Свободы с воздетым ввысь факелом, и произнесла по слогам:
— Э-то не нам! Э-то е-му!
С этими словами Ирка широким жестом поднесла замазку под нос Томке, после чего остолбенели все, включая меня. Остолбеневший меньше других, пес понюхал лопатку и звонко чихнул.
— Быстро возьми эту гадость и бегом в машину! — сунувшись мимо Иркиных коленок, шепнула я в шерстистое собачье ухо.
Том покосился на меня карим глазом и выполнил только вторую половину команды — убежал из кабинета. Я выдернула из крепко сжатых пальчиков подруги лопатку с глиной и тоже побежала, крикнув на ходу:
— Задержи их, я заведу машину!
Вылетела из замка. Оскальзываясь на сырой траве с риском покатиться кубарем, слетела с зеленого пригорка и забралась в «шестерку» — сначала на место водителя, а потом, вспомнив, что ключи от машины остались у Ирки, на переднее пассажирское сиденье. Томка запрыгнул в открытую заднюю дверь. Почти тотчас же появилась запыхавшаяся Ирка. Она немного пометалась перед капотом, соображая, куда ей садиться, и плюхнулась в шоферское кресло. Завела машину, откатила ее с узкой дорожки в просторный больничный двор и только там заговорила:
— Погоня была?
— Не знаю, я не заметила, — призналась я.
— Фу-у, — облегченно вздохнула Ирка.
Через пару минут, когда она перестала сопеть, как еж-марафонец, а «шестерка» шустро побежала по городской улице, подруга спросила меня голосом удивленным и немного пристыженным:
— А чего мы так испугались?
— Как это — чего испугались?! — возмутилась я. — А насильственное протезирование зубов — это, по-твоему, не страшно?
— Ужас! — содрогнулась Ирка.
— То-то и оно!
Я посмотрела в окошко и велела:
— Двигай к той офисной башне, возле которой ты меня подобрала. Мне еще нужно слепок с ключа сделать, пока замазка не засохла. За новой порцией я к этим агрессивным зуботехникам не сунусь!
Любопытная подруга, желающая принимать самое активное участие в моих приключениях, не просто высадила меня у нужной девятиэтажки, а припарковала машину на стоянке по соседству и с Томкой на поводке проводила меня до крыльца.
— Стоп, — скомандовала я сама себе. — Совсем забыла про булки!
— Какие булки? — заинтересовалась Ирка.
— Какие угодно, — ответила я, сворачивая к киоску с хот-догами. — Это мое прикрытие: «Пошла за булками».
— И мне сосисочку возьми, — попросила проголодавшаяся подружка.
Томка залаял, дергая поводок.
— И тебе тоже сосиску? — поняла я. — Хорошо.
Толстая распаренная тетка, вся словно составленная из горячих сосисок, проворно соорудила нам три хот-дога. Томке — без горчицы и корейской морковки, мне без горчицы и лука, а Ирке — полноценный, да еще с бонусом: Томкиной морковью, моим луком и нашей общей горчицей.
— И еще, пожалуйста, дайте нам один салатик и две пустые мисочки, — попросила я.
— И три вилочки? — спросила тетка, ничуть не удивившись: студенты расположенного поблизости технологического университета, очевидно, частенько делят стандартные порции на неограниченное число едоков.
— Томка разве будет есть «Оливье»? — удивилась Ирка. — Да еще вилкой?!
— «Оливье» будешь есть только ты, вилка нужна одна.
— А зачем тебе еще две пустые плошки?
Я приняла из рук продавщицы запрошенную тару, расплатилась, отошла в сторонку и только тогда ответила на Иркин вопрос: