Звезда Пандоры

Автор неизвестен

Они вышли в пустой коридор, и Анна, привстав на цыпочки, поцеловала Уилсона.

— Несчастный старичок.

Уилсон смущенно усмехнулся.

— Да, конечно, полагаю, я немножко испугался, вот и все. От размера этой штуки сносит крышу. Не надо было так долго на него смотреть.

— Ну да, молоток здесь не поможет.

— Вероятно. — Он вернул ей поцелуй. — Но мне было бы намного легче, если бы я мог по нему стукнуть.

Спустя пять дней Уилсон разрешил подвести «Второй шанс» на расстояние в пятьдесят километров над поверхностью барьера. При помощи плазменных ракет они достигли ускорения в пятидесятую долю g, а затем изменили направ­ление, чтобы остановиться. Исследователи очень внимательно следили за тем, что произойдет, когда продукты сгорания достигнут барьера. Ответ был прост: ничего. Спутники, зависшие в нескольких сантиметрах

над барьером, отслеживали остаточные частицы газа и заряженные энергией частицы, бьющие в по­верхность и отскакивающие от нее. Но никакого выделения тепла, никаких импульсов. Никакого эффекта. Микроволновые передатчики перекачивали на корабль гигабайты информации, увеличивая и без того уже обширную базу данных о барьере. В хранилищах СИ скопилось множество протоколов работы зондов, но почти все они содержали отрицательную информацию. Любой член исследовательской группы мог рассказать Уилсону, чем не являлся этот барьер, и продолжать бесконечно рассуждать о его свойствах. Но никто не в состоянии был объяснить, как и откуда он появился. И тем более — зачем.

Но, как он сказал Анне однажды ночью, они пробыли здесь всего пять дней. Уилсон не ждал чудес.

Космический корабль еще восемь дней провисел над неподатливым барьером, тыча в него всеми видами лучей, словно маленький ребенок, сдирающий корку с царапины, чтобы посмотреть, что под ней находится. Генератор черво­точины вызывал самые невероятные искажения пространственно-временной области, и каждый раз волновые возмущения отражались от почти невидимой поверхности без какого-либо заметного эффекта. Единственным открытием за весь этот период было обнаружение планет за барьером. Танде подтвердил, что гравитационные измерения указывали на наличие двух газовых гигантов и трех более мелких твердотельных планет, вращающихся вокруг звезды, а также возможное присутствие нескольких больших астероидов. Его сообщение о том, что на одной из планет потенциально возможно возникновение жизни, вызвало значительное оживление на одном из ежедневных собраний руководителей групп. Расстояние от планеты до звезды допускало возможность эволюции живых существ при наличии воды и подходящего атмосферного давления…

В конце концов, скорее ради поднятия морального духа экипажа, чем для реальной научной пользы, Уилсон позволил Макклейну Гилберту спуститься к поверхности барьера. После долгого скучного полета люди испытывали край­нее нетерпение. Как и Уилсон, все они ожидали найти нечто существенное, что указало бы на причину и происхождение барьера. Вылазка одного из них с це­лью лично осмотреть барьер могла бы уменьшить напряженность, нараставшую в жилом кольце.

За вылетом маленького челнока из шлюза основного цилиндра наблюдал весь экипаж космического корабля. Челнок представлял собой небольшую сферическую капсулу, способную вместить до пятнадцати человек, располагав­шихся вместе с необходимым оборудованием в верхней части цилиндрического отсека, и две плазменные ракеты. Этот транспорт, имевший запас хода на десять суток, предназначался для доставки исследователей к «представляющим инте­рес объектам» в районе Пары Дайсона. Челнок не имел возможности войти в атмосферу, но мог приземляться на лишенных воздуха спутниках или, на что надеялись его создатели, стыковаться с чужими кораблями и космическими станциями, а может, даже и подойти к генератору барьера. Составить компанию Маку вызвались почти все члены команды, и громче всех требовал этого Дадли Боуз, но Уилсон решительно отказал всем пассажирам. Вместе с Маком были допущены к полету еще один офицер-исследователь, пилот и инженер.

Челнок при помощи маломощных двигателей на энергии контролируемой химической реакции занял позицию в ста метрах от барьера, и Мак осторожно выбрался из круглого шлюза. Внутренний слой его скафандра из плайпластика абсолютно не сковывал движений, но при этом плотно прилегал к коже. Поверх него имелся терморегулирующий слой из воздухопроницаемых волокон, отво­дящий выделяемое телом тепло. Последний, самый плотный серый покров экранировал излучения и удары микрочастиц. Встроенный генератор выраба­тывал силовое поле, бывшее единственной защитой человека. При выходе его из строя правила безопасности предписывали прервать операцию и немедленно направиться к ближайшему шлюзу. Голову закрывал абсолютно прозрачный шлем, обеспечивающий полный обзор, защиту от радиации и предусматривающий автоматическую фильтрацию слишком яркого света. Аккумуляторы, терморегулятор и регенератор воздуха помещались в небольшом ранце рядом с парой пластинчатых радиаторов, отводящих избыточное тепло. Весь скафандр контролировался эл-дворецким, а в виртуальном поле зрения имелись схематичные иконки управления.

После выхода из люка Мак сразу же закрепился на решетке фюзеляжа. Специальные выступы на подошвах ботинок помогли ему достаточно прочно зацепиться за сетку, чтобы предотвратить вращение тела от нечаянного толчка в случае ошибки или испуга. Затем он нагнулся, сильно напрягая мышцы жи­вота в условиях невесомости, и отстегнул замок маневрового ранца. Это не­сложное устройство представляло собой плоский рюкзак с объемными пласти­ковыми емкостями в каждом углу и соплами, через которые выпускалась хо­лодная газовая струя, что позволяло передвигаться в радиусе нескольких километров от корабля.

Подключение маневрового ранца вызвало в виртуальном поле зрения еще несколько символов. Мак дождался, пока система безопасности закончит про­верку устройства, и только тогда приступил к манипуляциям с джойстиком. В этот момент, когда он оказался во всеоружии за пределами «Второго шанса» и весь экипаж следил за его действиями, больше всего ему хотелось повернуть рычаг и сразу подлететь к барьеру. Но он заставил себя протестировать все клапаны, убедился в работоспособности ранца и, завершив пробный полет во­круг челнока, доложил о готовности.

— А ты неплохо отсюда смотришься, — ответил ему Оскар. — Телеметрическая аппаратура готова на сто процентов. Можешь приступать.

Знакомый голос, в котором прозвучало сдержанное одобрение, показался Маку до абсурда успокаивающим. Приятно было ощутить прикосновение реаль­ности и услышать голос, который вел его во многих новых мирах. Виртуальные пальцы сдвинули джойстик вперед, и сопла ранца выбросили струи азота, уно­ся его от челнока. В обычном визуальном спектре он двигался в полную тем­ноту — барьер мог находиться как в нескольких сантиметрах от него, так и в нескольких световых годах. Радар показывал дистанцию девяносто три метра. Мак увеличил скорость до двух метров в секунду и приказал эл-дворецкому включить фонарь. В догнавших его лучах скафандр блеснул тусклым оловом. Прямо перед собой он ясно видел тройные круги, означавшие места, где лучи упирались в барьер. Они образовывали участок чистого голубого цвета, словно кто-то собирался начать представление в театре теней.

Мак активировал инфракрасный спектр в зрительных вставках. Половина Вселенной окрасилась сверкающими оттенками красного цвета. Теперь он видел перед собой барьер, но оценить дистанцию все еще не мог. Радар показывал сорок метров. Он немного уменьшил скорость сближения и наконец рассмотрел на плоской стене собственную тень.

В метре от барьера он остановился и некоторое время парил неподвижно. Биомонитор подсказывал, что у него участилось сердцебиение, а в ушах шумел адреналин. Мак начал поднимать руку, потянувшись пальцами к таинственной поверхности, но быстро остановился. Он не получал на это разрешения, но, если спрашивать о каждом шаге, согласование безопасности займет целый день. Его выбрали для этого задания из-за его опыта контактов. Хотя и не в такой ситу­ации, сердито поправил он себя и слегка усмехнулся. Сердечный ритм немного замедлился, и он завершил прерванное движение. Пальцы коснулись поверхности.

На мгновение мелькнула безумная мысль, что от такого бесцеремонного прикосновения барьер исчезнет, как мыльный пузырь. Однако ничего не произошло, и Мак посмеялся над своими опасениями. Каким бы слабым ни был толчок, но Мака стало относить назад. Он снова передвинул джойстик и про­тянул руку. Теперь маневровый ранец удерживал его на месте.

— Эй, я дотронулся до него. Никакой заметной реакции. На ощупь похож на обычную твердую плоскость, нет ощущения нестабильной поверхности, как в наших силовых полях.

— Понятно, Мак, — ответил Оскар. — А мы все ждали, что оттуда высунет­ся дьявольский коготь и утащит тебя внутрь.

— Спасибо и на этом.

— Не за что. Ты собираешься пустить в ход датчики?

— Сейчас сделаю.

Он стал отстегивать с пояса датчики и по одному подносить их к поверхности барьера. Приборы приходилось придерживать на месте. Термический клей помочь не смог: выдавленные из тюбика капли разлетелись по барьеру, словно вода по тефлоновой сковороде.

— Мы на него и не надеялись, — сказал Оскар. — Там нет никаких атомов, за которые мог бы зацепиться клей. Но попробовать стоило.