Звезда Пандоры

Автор неизвестен

Камера снова вернулась в кабинет, обеспечивая зрительный контакт с говорящим.

— Почему не были проведены общественные слушания? Этого не хочет Звездный Странник. Откуда такая срочная потребность посетить Пару Дайсо­на? Этого хочет Звездный Странник. Зачем ему это надо? Подумайте вот о чем: Звездный Странник прошел по Галактике сотни световых лет. Он знает, что находится за барьером. Он видел заключенную там опасность.

Мы просим вас только не поддаваться его замыслам и обманам. Спросите своего сенатора, своего планетного или национального лидера. Потребуйте объяснений, почему ваши деньги тратятся на безрассудные и недемократичные поступки. Если ответы вас не удовлетворят, воспользуйтесь своими правами. Требуйте остановить эту чудовищно опасную миссию.

Говорящий почтительно склонил голову.

—

Я благодарю вас за потраченное время.

***

Голубой карлик, формально названный альфой Льва, среди астрономов Земли, когда в старом мире еще существовала такая наука, как астрономия, был больше известен под именем Регул. Те же астрономы отыскали ему звезду-спутника — оранжевого карлика Малого Льва, который, в свою очередь, имел компаньона — Микро Льва, красного карлика. Эта примечательная тройка, расположенная в семидесяти семи световых годах от Солнца привлекла к себе внимание своей необычностью.

Затем, в 2097-м, ККТ открыла там пригодную для жизни планету, находившуюся вдали от основной орбиты, и окрестила ее Августой. Найджел Шелдон наконец получил возможность, которую так долго ждал. В те дни Межзвездное Содружество людей еще только образовывалось, и ФОН на Земле издавала пер­вую партию всемирных законов об окружающей среде. Поскольку Регул нахо­дился в стратегически важном месте для распространения сети ККТ в уже на­меченную вторую зону, Найджел закрепил планету за компанией. Он вывез туда все производственные мощности ККТ и, мало того, пригласил другие производ­ства, которые страдали от строгих ограничений, принятых на Земле. Августа стала первой из группы планет, впоследствии известной как Большая Дюжина.

На Августе не существовало культуры как таковой, как не существовало и национальной принадлежности. Здесь все было посвящено коммерции, боль­шим и малым производствам, продававшим свои продукты по всему Содруже­ству. Вдоль субтропического побережья континента Синебы вырос единствен­ный на планете город Нью-Коста, в котором к 2380 году обитало больше мил­лиарда человек. Лишенное центра образование, представлявшее собой череду заводов и спальных кварталов, протянулось на четыре сотни километров вдоль берега и на три сотни вглубь материка.

Мегагород, при всей своей внешней грубости, жил единственной целью, которой поклонялись все его обитатели. Все они собрались здесь ради одного: работы. Тут не было коренных жителей, все формально числились временными служащими, приехавшими с целью заработать денег. Много денег. Некоторые оставались на Августе жизнь за жизнью — трудоголики, потом и кровью пробивавшиеся по служебной лестнице своей компании, постепенно, при каждом омоложении меняя свою внешность с единственной целью — обойти соперни­ков. Некоторые проводили здесь только одну жизнь — мелкие предпринимате­ли, надрывавшиеся на работе ради раннего омоложения и впоследствии доби­вавшиеся успеха. Но основная масса людей проводила здесь от шестидесяти до девяноста лет: за это время они успевали заработать достаточно средств, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь на нормальной планете. Кое-кто даже обза­водился семьями. Дети были единственными, кто не работал на Августе, но они получали слегка искаженное представление об остальном Содружестве, веря, что оно состоит из романтически устроенных планет, где все живут в уютных поселках, составляющих огромные конгломераты.

Одним из таких детей был Марк Вернон, выросший в районе Оранжвуд в южном конце Нью-Косты. Этот квартал был не хуже и не лучше любого дру­гого в этом мегагороде. Резкий солнечный свет по большей части рассеивался в коричневом тумане смога, а «Августа Инжиниринг», владевшая и управляв­шая городом, не собиралась отдавать дорогостоящие площади под парки. Поэто­му Марк вместе со своими дружками, натянув на голову капюшон, болтался по горячему асфальту торговых улиц и любым местам, где мог безнаказанно раз­дражать взрослых и представителей власти. В двенадцать лет он получил от родителей слуховые и зрительные вставки и ОС-татуировку с точечными кон­тактами, потому что на Августе в этом возрасте детям начинали загружать обще­образовательные предметы. В шестнадцать лет он был подключен к Всеобщему Интерфейсу Сознания и ежедневно в течение часа принимал пакеты искусствен­ной памяти первого курса колледжа. В восемнадцать он окончил колледж, полу­чив посредственные познания в области электромеханики и программирования.

Спустя десять лет у него была неплохая работа в «Колин Электроматион», жена, двое детей, домик на три спальни с крошечным бассейном во дворе и приличный пенсионный фонд «О&О». Согласно статистике, он был идеальным обитателем Августы.

В тот вечер пятницы по пути домой он едва сдерживался, чтобы не завопить от злости на эту планету и на эту образцово-показательную жизнь. Для начала ему пришлось задержаться на работе. Менявший его парень заболел, и дежур­ному администратору потребовался целый час, чтобы найти ему замену. А по пятницам у Марка проходили семейные вечера, и он всегда старался приехать пораньше, чтобы провести время с теми, кого любил. Но даже обстановка на дороге препятствовала его намерениям. Легковушки и грузовики забили все шесть полос его стороны шоссе, не пропуская его «Форд Саммер». В это время суток не помогала даже общегородская система организации потоков, и любой машине приходилось тащиться со скоростью не больше тридцати пяти миль в час. Марк не отказался бы от жилья поближе к заводу, но в агентстве по не­движимости не нашлось ничего подходящего, так что ему пришлось доволь­ствоваться районом Санта-Гидра. Всего десять миль от побережья, но чересчур близко к сектору Порт-Клая, где располагалась основная часть ядерного производства.

После поворота с шоссе на Хауэлл-авеню, петлявшую по Нортумберленд­ским холмам, Марк открыл боковое окно. В этом районе предпочитали жить представители высшего руководства; длинные чистые улицы были обрамлены рядами деревьев, а подъездные дорожки вели к воротам больших особняков, окруженных высокими стенами. Уровень преступности на Августе был доволь­но низким — по крайней мере, организованной, — так что те, кто мог себе это позволить, отгораживались от самого города, обеспечивая некоторое уединение. Лучи заходящего солнца отражались от дорожек и стен, создавая россыпи мерцающих бликов. Вдыхая теплый сухой воздух, Марк попытался расслабиться. Крохотное бело-голубое солнце уже склонилось к самому горизонту, и, как всегда в этот час, из южной пустыни к морю подул теплый эль-лопи. Он из­бавлял город от загазованности и влажности, оставляя только аромат цветов, растущих по обочинам кустов и деревьев.

В детстве родители увозили Марка и его братьев в пустыню, где они проводили длинные выходные на курортах в оазисах. Для него это был настоящий праздник, и Марк с удовольствием любовался бесконечными просторами песка, кремнистыми россыпями и радужными бутонами худосочных растений-пру­тьев, украшавших унылый ландшафт. Это была единственная возможность вырваться из мегагорода. Больше на всей Синебе поехать было некуда. Но и пустыню давным-давно пустили под плуг. По всем равнинам континента расползлись гигантские механизированные фермы. Местные деревья и кустар­ники были уничтожены и заменены обширными полями генетически модифи­цированных высокоурожайных растений, омытых пестицидами и накачанных удобрениями. Эти фермы поставляли неиссякаемый поток дешевых продуктов на обрабатывающие фабрики в материковую часть Нью-Косты, где продоволь­ствие фасовалось в пакеты и поставлялось в первую очередь обитателям мега­города, а затем и на другие планеты, из которых крупнейшим потребителем была Земля.

После многочисленных поворотов и спусков между Нортумберлендскими холмами Хоуэлл-авеню вышла на Санта-Гидру, широкий и ровный участок, уходящий на пятнадцать миль от побережья. Вдали был виден Порт-Клай — одиннадцать огромных бетонных кубов термоядерных реакторов, нависавших над берегом. Вокруг них простирался гигантский, покрытый асфальтом участок, где не было никаких растений и никакого движения. Этот пояс безопасности отделял станцию от мегагорода, получающего от нее значительную часть не­обходимой энергии. Над зданиями поднимались струйки чистого белого пара, розовеющие в предзакатных лучах. Марк не удержался от тревожного взгляда в ту сторону, хотя и знал, что никакой радиоактивности в них нет. Воздухоза­борники охлаждающих систем, как и сливные трубы, уходили на несколько миль в море, что значительно снижало риск загрязнения, но энергетическая установка все равно оставалась одной из причин общего дискомфорта.