Звезда пленительного счастья
Шрифт:
Это неплохая идея. Мне не помешает расслабиться. Тем более, с ней интересно.
— Я за.
— Отлично. Ты делал когда-нибудь маникюр и педикюр после того, как пыхнул?
— Нет.
— Сладенький, тебе понравится!
То, что мне понравилось, даже не буду спорить. Весь салон слышал, как мы заливались смехом. Должно быть, в этом салоне еще долго будут рассказывать посетителям, как пожилая дама приходила на шоколадное обвертывание с молодым любовником. Столько манипуляций с моим телом за целый день никогда не проделывали. Мы с Верунчиком не сильно заморачивались, выбирая следующую
Как возвращался домой, помню частями. Вероятно, это было такси. В подъезд впустила старушка, которая почему-то ответила с нашего домофона. Входную дверь совсем не помню.
А дальше… Славик, что-то говорит прямо в лицо, держа меня за скулы. Больно. Хочу сказать, а не могу. Земля уходит из-под ног. Я лечу и падаю на что-то мягкое.
Вертолеты в голове, словно я еще в клубе, только вместо музыки, чей-то голос.
— Вот зараза! Где же ты так налакался?
О! Знакомое ощущение, холодок по ногам. Штаны поползли вниз. Как же хочется секса! Фиг с ним.
— Не так быстро. Я сам сниму. — Ухватив его за ремень и повалил на себя.
Тяжелое тело навалилось и заматерилось прямо в самое ухо.
По фиг! Все по фиг!
Я стал целовать, лизать, покусывать чужую шею.
— Я хочу тебя! Хочу! — Какие-то доли секунды я помню, как целуя, попытался снять чужую рубашку.
И все! Темнота.
Проснулся я в своей постели. С головной болью и голый.
Утро
ЧТО Я НАТВОРИЛ?!
Давай, Николя, мысли логично:
Был Вячеслав — это точно. Может, не очень четко, но помню его лицо. Черт! Я лизал его шею! О, нет! Только не с ним. Нет-нет-нет! Я не мог.
Пошевелив руками и ногами, пришел к выводу, что кроме головы ничего не болит. А должно, правильно? Значит… Секса не было, по крайней мере, анального. Хорошо… Только что тут на хрен хорошего! Что я успел ему наговорить?!
***
Хочу воды и что-нибудь от головы. Желательно, топор. Если мне так плохо, то Верунчика, может, уже нет в живых.
— Доброе утро, торчок! Или тебе оно сегодня не сильно доброе?
Что эта патлатая зараза делает в кухне в такую рань? Только его мне на больную голову еще не хватало.
— Пошел на хуй!
— Спасибо, воспользуюсь твоим советом. Только кто-то сам вчера был не прочь залезть на него.
Твою ж мать! Он-то откуда знает?
— Хватит заливать! — пусть не думает, что меня легко развести.
Налив стакан воды, выпил его залпом.
— Я вру? Это у кого-то проблемы с памятью. Бросай курить траву и бухать, как грузчик. Перегар слышно на всю комнату. Если нужно, я могу освежить твою память, хочешь?
— Нет!
— А чё так? Было смешно. — Что было смешного, твою мать?! — Ты приперся ночью, на ногах не стоял, хотя пытался делать вид, что трезв. Славик был зол, забросил тебя на плечо и как швырнул на постель. — Черт, он все видел. — Славка тебя раздеть хотел, а ты давай к нему лезть «Хочу тебя». Залез ему
Твою ж мать! Я обдолбаный придурок!
— Ты все сказал? Так я повторюсь «Иди на хуй»!
— Иду-иду. Славка на работу уйдет, хочешь, и к тебе зайду?
Что? Он здесь?
— Он же никогда не ночует?
— Вчера же было ЧП — кто-то хотел секса, вот он и остался. Вдруг наступит рецидив. — Малыш, вместо того, чтобы направиться в спальню, сделал пару шагов в мою сторону и прошептал на ухо. — Так я зайду?
— Как-нибудь без тебя справлюсь.
— Левой или правой?
— Двумя.
— М-м-м! Как интересно. Я зайду посмотреть.
— Иди…
— Знаю-знаю! Бегу-бегу!
Он ушел в свою комнату, а я вместо того, чтобы переживать из-за произошедшего, опять вспомнил, что я всего лишь гребаный дворецкий.
***
Вернувшись в комнату, попробовал уснуть — не получалось.
При щелчке открывающейся двери я по инерции закрыл глаза.
— Спишь? — голос Вячеслава.
Я не пошевелился. Кровать скрипнула и прогнулась у изголовья. Резким движением он развернул меня, положив на лопатки. Пришлось открыть глаза.
Я увидел лицо без эмоций. О чем он сейчас думает, я не могу понять. Просто смотрит и все. Смотрит беспрерывно, словно игра в гляделки. Что ему нужно? От нависшей тишины стало отчетливо слышно, как бьется мое сердце. А когда он стал медленно наклоняться, сердце застучало как сумасшедшее. Тридцать сантиметров. Двадцать. Десять. Пять. Четыре. Он меня сейчас поцелует! Я не выдержал и закрыл глаза.
— От тебя несет, как от сапожника. — Вместо поцелуя, он прошептал это прямо в губы. — Вечером готовься, я тебя накажу.
Когда я открыл глаза, его уже не было, но было кое-что другое, и я надеюсь, он этого не заметил.
И зачем только я закрыл глаза! Зачем?!
Часть
Наказание, мне ли не знать, каково это? За свою короткую жизнь я успел насмотреться разного. Детдом - это место, где каждый ребенок — история поломанной судьбы. У каждого она своя. Как бы это сейчас жестоко не звучало, но все страдания делают нас сильнее. Боюсь ли быть наказанным? Смотря что подразумевается под этим словом, если физическая боль, то я давно перестал ее бояться. К этому можно привыкнуть, когда день за днем получать тумаки. Их мне отвешивал наш физрук, который ненавидел меня больше, чем других. И я даже знал, за что — меня любил весь женский персонал. Может, по этой причине, когда все мечтали об отце, я в глубине души ненавидел мужиков. Кто, в конце концов, они такие? Осеменители? А сейчас один из таких хочет меня наказать. И чего он этим добьется? Ничего! Лишь подтвердит мою уверенность, что все мужчины жестоки. Да и я не сильно от них отличаюсь. Я родился мужчиной, и ничего мне не чуждо, что им присуще. Мое отношение к женщинам полностью соответствует статусу. Такой, как все: дают — беру, начинают хотеть большего — разворачиваюсь и ухожу.