Звезда сироты
Шрифт:
Взорвался миниатюрный, серебряный голосок.
– Ты здоровенный, жирный идиот! – не то провизжал, не то проорал он.
И так уже потрепанный Чаллис опустил взгляд, потрясенно видя всегда угодливую Махнахми, корчащей ему страшные рожи. Флинкс с интересом следил. Коммерсант сделал наконец что-то, достаточно опасное, чтобы заставить ее разбить свою заботливо сохраняемую скорлупу невинности.
Руденуаман поглядела с равным любопытством, хотя ее настоящее внимание и гнев были все еще припасены для Чаллиса. Она почти с жалостью посмотрела на него.
– Ты становишься подверженным глупости, Конда. Я не знаю, зачем явился сюда этот человек, но не думаю, что это связано с камнями. И больше не имеет значения, что ты только что выдал лучше всего хранимую тайну во всем Содружестве, потому что она никогда не покинет этой планеты, и уж, конечно, не с кем-то из этих двоих. – Она показала на Флинкса и Силзензюзекс.
– Но он гонялся за мной, преследовал меня! – горячо возразил Чаллис. – Это должно иметь какое-то отношение к кристаллам!
Руденуаман повернулась к Флинксу: – Вы преследовали Чаллиса? Но почему?
Коммерсант простонал, не сознавая, что дает подтверждение предыдущему ответу Флинкса:
– А, из-за какого-то законченного бреда насчет своих предков!
Он не добавил, к большой тревоге Флинкса, обладал ли он какой-то информацией по этому конкретному помешательству.
– Может быть, я вам и поверю, – осторожно сказала Флинксу Руденуаман. – Если это и предлог, то, разумеется, согласующийся.
Лучше отвлечь ее от темы о нем, решил Флинкс:
– Где добываются камни? Вон в том большом комплексе вверх по горному склону?
– А вы забавны, – уклончиво сказала она. – Да, я могу на время сохранить вам жизнь. Будет разнообразием получить некоторую умственную стимуляцию.
Она обратила строгое лицо к коммерсанту:
– Что же касается тебя, Конда, то ты стал чересчур часто позволять своим личным извращениям мешать бизнесу. Я надеялась… – она пожала плечами. – Чем меньше знающих о камнях, откуда они происходят, тем лучше. Учитывая, что здесь поставлено на карту, я думаю, мне придется найти другого внешнего реализатора.
– Телин, нет, – взмолился Чаллис, мотая головой. Он вдруг оказался разжалованным из крайне богатого, могущественного коммерсанта в испуганного толстого старика.
– И нам придется также что-то сделать с этим скулящим отродьем, – добавила она, обратив ядовитый взгляд к молча следящей Махнахми. – Линда… отведи их к Райлзу. Он может делать с Чаллисом что хочет, лишь бы это было разумно и быстро. В конце концов, – великодушно добавила она, – он какое-то время был нашим партнером. Что же касается этой маленькой скулячки, прибереги ее для послеобеденного развлечения. Мы должны суметь заставить ее протянуть несколько дней.
– НЕТ!
Флинкс почувствовал себя поднятым в тисках мысленного вопля возмущения. Страшная сила пробороздила помещение, срывая с якоря ковры, мебель и людей и швыряя их прочь от дверей. Вылетело несколько толстых розовых панелей полиплексисплава. Флинкс пытался овладеть своим телом, сумел остановиться у ложа, твердо прикрепленного к полу. Пип беспокойно парил у него над головой, гневно шипя, но не в состоянии сделать больше, чем удержаться в воздухе на месте перед лицом вихря.
С развевающимися волосами, Флинкс загородил лицо рукой и, прищурившись, посмотрел на этот ураган.
Силзензюзекс стремительно откатилась в противоположный угол. Охранница Линда лежала поблизости без сознания. Она стояла ближе всех к сильнейшему взрыву. Телин ауз Руденуаман лежала похороненная в массе толстых меховых ковров и сломанных подставок, в то время как объемистая туша Конды Чаллиса обнимала мех, прикрепленный поблизости от двери и цеплялась изо всех сил, когда ветер дергал и рвал его.
– Ты толстый недоумок! – визжал на него источник этого карманного тайфуна, по-детски топая ножкой по полу. – Ты свинячий зад, студенистый болван… Ты взял да испортил все! Почему ты не мог держать свой глупый язык за зубами? Сколько лет я не давала тебе споткнуться о собственный язык, сколько лет я принимала за тебя правильные решения, когда ты, ликуя, считал их своей заслугой! А теперь ты все это выбросил вон, все – вон! – Она плакала, по щекам у нее текли ручьем девчоночьи слезы.
– Деточка моя родная, – выдохнул Чаллис в ветер. – Вытащи нас из этого и…
– Деточка моя родная! – плюнула она в него. – Я и слов-то еще не знаю, чтобы описать, что ты думал со мной проделывать, или что сделал, правда, для тебя это больше не имеет значения. Я не могу больше спасать тебя, папочка Чаллис. – Она обвела помещение пылающим взором.
– А вы можете убираться ко всем чертям! Я никого из вас не боюсь. Но мне нужно время, чтобы вырасти в саму себя. Я пока не знаю, что я такое.
Она снова прожгла Чаллиса презрительным взглядом:
– Ты уничтожил мой шанс вырасти богатой и могущественной. Дьявол тебя побери.
Повернувшись, она исчезла, выбежав в коридор.
– В один прекрасный день, – уколол Флинкса тающий мысленный крик, – я буду достаточно сильной, чтобы даже вернуться за тобой.
Ветер медленно замер, постепенно стихая. Флинкс сумел перекатиться в спадающем бризе и пощупал свои синяки. Он увидел, что Силзензюзекс удалось защитить свою сломанную стопоруку. Твердый экзоскелет спас ее от дополнительных повреждений, так что хоть она и была ранена первой, но на самом деле оказалась по-настоящему помятой меньше других. За исключением, конечно, Пипа, устроившегося встревоженным, но невредимым на плече Флинкса. Только сила ветра помешала ему убить Махнахми.
Телин ауз Руденуаман была потрясена больше, чем хотела бы признать.
– Линда… Линда! – охранница как раз приходила в сознание. – Подними базу по тревоге, всех. Эту девчонку надо немедленно убить. Она Адепт.
– Да… Мадам, – ответила женщина, еле ворочая языком. Правая щека у нее кровоточила и побледнела, и она болезненно моргнула, когда коснулась левого локтя.
Руденуаман пыталась казаться уверенной.
– Мне наплевать, какие магические фокусы она может выкинуть. Она всего лишь ребенок и не может никуда деться.