Звезда сомнительного счастья
Шрифт:
– Конечно, я, как тебя увидела, сразу узнала! Ты же ведь вылитая маменька, только волос отцовский – женщина утёрла слёзы и продолжила – Я тётушка Алисия, в няньках была у матушки твоей, у леди Сесилии, а потом и тебя, крошку, нянчила. Это уже потом, когда девочка моя умерла от простуды, а лорд Куинси спутался с этой Розой, так я и не нужная стала. Только слышала я, что новая-то супруга против тебя была, вот и отправили тебя с глаз подальше.
Женщина стояла, цепляясь руками за решётку, и торопливо говорила, наверное, боялась, что я её прогоню. Но у меня и в мыслях такого не было.
– Тётушка Алисия, вы должны зайти, у меня
Старая нянька высморкалась в подол фартука и деловито сообщила:
– Конечно, птичка моя! Тут калитка есть в ограде, так она может быть открыта об эту пору. Через неё продукты доставляются и прислуга ходит по своим надобностям.
Я кивнула. Действительно, очень разумно. Старая нянюшка осторожно внедрилась в сад, огляделась по сторонам с одобрением, мол, красиво тут, уселась на лавочку и принялась рассказывать о том, чего я знать не могла. Оказывается, что финансовое положение лорда Куинси очень сильно выправилось после женитьбе на моей матери. А после смерти Сесилии горевал и правда, не слишком-то долго. Точнее говоря, не совсем так – едва выждал приличествующее трауру время, прежде чем жениться на Розалине, правда, тётушка называла её «Розой», очевидно, что-то личное…
Впрочем, я едва не прослушала, что я-то, оказывается, считаюсь богатой невестой. Если честно, то я старалась быть объективной – мало ли, какие суммы в понимании старой няньки могли показаться астрономическими суммами…
Но на ус исправно мотала. Если я что-то понимаю об этой жизни, то семья папаши живёт на широкую ногу. Я, конечно, могу многого не замечать, но оттого, как я поведу себя сейчас, может зависеть моё будущее. Во всяком случае, я узнала, что у родителей покойной Сесилии она была единственным ребёнком, так что их финансы достались ей по наследству. Я понимающе кивнула – это практикуется во многих странах, да и мирах, похоже… Так вот, я понимающе кивала – Сесилия могла распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению, и никто не имел права запретить ей это. Что же, вполне разумно.
Да и сама Сесилия поступила с своей собственностью разумно – не завещала всё супругу в надежде, что он, как мужчина и отец, сможет распорядиться им в пользу своей дочери, а просто завещала всё своей маленькой дочери – Елене. И только в том случае, если девочка умрёт, не успев вступить в наследство, тогда деньги перейдут её отцу, как законному представителю.
Я внимательно слушала тётушку Алисию, кивая в нужных местах, но, не забывая при случае проверить истинность её слов. Конечно, я понимала, что нянюшка Сесилии была очень близка к ней и наверняка была в курсе всего, но в данном случае меня интересовали цифры, насколько это возможно, разумеется.
Не стоит думать, что я этакая меркантильная стерва, которая мечтает получше устроиться за счёт чужих денег, это не совсем так. Просто, если я хотя бы что-то понимаю в жизни, то все решения в этом доме принимаются только после одобрения моей мачехи, и просто сама мысль того, что ей можно удачно насолить, разливалась в моей груди приятным теплом.
– Так я и живу после смерти твоей матушки! – закончила своё повествование Алисия – Дети не слишком рады были меня увидеть в своих домах после того, как лорд Куинси меня выгнал, так что теперь я живу в доме дочери, когда помогаю ей по хозяйству, а чаще по людям бываю – то в домашней работе помогу, то с дитятем посижу, пока родители заняты…
Нянька снова шумно высморкалась и сложила натруженные руки на старом переднике.
– Вот что – я приняла решение – сейчас пойдёшь в дом, мою детскую комнату ты помнишь, где она?
Я дождалась утвердительного кивка и продолжила:
– Горничной моей, Оливии, скажешь, что ты теперь будешь жить с нами, пусть выделит тебе местечко, а с отцом уж как-нибудь договорюсь.
Я поторопилась закончить разговор, поскольку видела свою мачеху, которая стояла в окне первого этажа и не сводила с меня глаз. Что-то мне подсказывало, что тот факт, что я распоряжаюсь в отцовском доме, не пройдёт для меня бесследно. Ну, и ладно! Будем считать, что разговор назрел, так что он пройдёт по моим правилам. Только мне стоит немного подготовиться к этой беседе.
А сейчас… я размашистым шагом, так не подходящим для истиной леди, подошла к окну, где стояла Розалина, с яростью сжимающая кулаки. Думаю, что она всё поняла верно. Я, с видом благовоспитанной девицы, присела в корявом книксене, взяв подол платья двумя пальцами, оттопырив мизинцы и скрестив ножки в полуприсяде. Судя по всему, что-то я сделала не так, поскольку мачеха закатила глаза к потолку и поджала губы, словно я прилюдно высморкалась в её любимые шторы.
Когда я вернулась в дом, выяснилось, что Оливия не дремлет. Во всяком случае, она отыскала меня и очень попросила пройти меня в ту комнатку, которую я занимала.
– Прошу вас, леди, я должна помочь вам переодеться к обеду.
Я чуть было не заявила, что я не запачкалась, так зачем же мне переодеваться, когда сообразила, что это самая святая обязанность – переодеваться к каждому приёму пищи… и ещё для езды на лошади, вроде бы. Однако именно на это время у меня были свои дела.
– Скажи, Оливия, а леди Розалина сейчас в своих покоях.
– Конечно! – ответила горничная – Думаю, что она тоже, как и приличествует благородной леди, отдыхает и переодевается в другое платье, более соответствующее…
Чему должно соответствовать это платье, я не стала уточнять, и немного невежливо перебила свою горничную:
– Вот и славно! Я скоро приду, а ты пока выбери мне платье, такое, самое красивое! – я понимала, что даю невыполнимую задачу Оливии, поскольку ничего подобного среди моего гардероба не водилось, но небольшая передышка мне была сейчас просто необходима.
И вот для чего – раз уж всё складывается так, что назревает большой разговор с дорогими родственниками, я бы хотела быть к нему готовой. И сделать это можно, предварительно изучив все документы, которые только попадутся мне на глаза. Не то, чтобы я хотела совершить нечто противоправное, но я бы предпочла пошарить в кабинете папаши в одиночестве, потому так и переживала, чтобы кто-то, читай – мачеха – не застали меня за этим занятием.
Так что теперь я зашла в кабинет, в котором вчера работала дорогой родитель, да так вдумчиво, что не смог прийти и встретить блудную дочь.
Собственно, сам кабинет выглядел именно так, как по моим представлениям, и должен выглядеть кабинет настоящего мужчины – большой, в сдержанных тонах, с тёмно-изумрудными шторами на окнах, с большим столом и немного старомодной мебелью в тех же тёмно-зелёных тонах с позолотой. В дальней стене я заметила камин и уютное кресло рядом. Наверняка, здесь хорошо долгими зимними вечерами, когда зажжён камин, переворачивать страницы книги, смотря на язычки пламени в камине…