Звезда ведьмы
Шрифт:
Джоах напрягся, но ощущение не было тем, к чему он мог себя подготовить — даже если бы захотел. Теплый поток удовольствия хлынул в его ладонь и вверх по руке. Он расходился пульсирующими волнами по его телу в одном ритме с бьющимся сердцем. Наполнив его ноги, это чувство поднялось по его торсу и дальше перетекло в голову. На какой-то момент ему показалось, что он потеряет сознание; затем его зрение, помутневшее на миг, снова прояснилось. Грешюм отдернул руку. Джоах смотрел на темного мага, глядя сквозь иллюзию эльфа на мужчину, скрытого внутри. Грешюм состарился,
— Как ты себя чувствуешь, мальчик? — угрюмо спросил Грешюм. Он немного нетвердо держался на ногах. То, что чудесным образом наполнило Джоаха, явно истощило темного мага.
Джоах поднял руки, восхищаясь их силой. Он выпрямил согбенную по-старчески спину и коснулся своего лица. Оно было гладким, кожа стала упругой. Смех слетел с его губ — вновь чистый, не хриплый. Он вдохнул полной грудью:
— Я вновь молод.
— Моложе, — сказал Грешюм. — Ты выглядишь как мужчина тридцати зим.
Джоаха это не волновало. По сравнению с тем, что он чувствовал мгновение назад, он ощущал себя юным, словно новорожденный младенец. Он вновь не смог удержаться от радостного смеха.
— Я могу уйти теперь? — спросил Грешюм.
Джоах подумал о том, чтобы предать его и вновь бросить в темницу; но Грешюм сдержал свое слово, поэтому и он сдержит.
— Иди, ступай отсюда. Никто не заметит тебя.
Грешюм открыл ворота загона и взял одну из лошадей, мерина чалой масти. Он был не оседлан, но Грешюм снял уздечку и поводья с крюка, на котором они висели, и быстро накинул на коня.
— Что насчет твоего нового облика? Другие ничего не заподозрят?
— Поэтому я и создал мертвого голема в твоем облике и оставил его там. Это освободит тебя от погони и объяснит, почему ко мне вернулась моя молодость.
Грешюм забрался на забор, чтобы сесть на спину лошади. Затем он направил ее к выходу из загона.
— Понятно. Ты скажешь, что украденная жизнь сама собой вернулась к тебе после моей смерти. Как удобно!
Джоах пожал плечами:
— Не возвращайся.
— Можешь не бояться этого. Я думаю, я и так злоупотребил вашим гостеприимством.
Грешюм оглянулся на Джоаха:
— Да, еще кое-что: наслаждайся своей молодостью, пока можешь.
— Что ты имеешь в виду? — Джоах почувствовал, как сквозь его радость пробирается страх.
— Если ты захочешь вернуть Кеслу, это заберет все, что я отдал тебе.
Джоах сжал кулак:
— Что?..
Грешюм поднял руку:
— Я человек слова. Я дал тебе то, что обещал. Ты можешь вернуть ее; после этого ты вернешься в тот возраст, который был у тебя только что — старик с согбенной спиной и седой бородой. Но Кесла будет жить.
Джоах расслабил руку. Хоть это ему и не нравилось, он знал, что темный маг прав. И поскольку он хочет вернуть Кеслу из ее песчаной могилы, что еще имеет значение? Отдать эти годы за ее жизнь — невысокая цена.
Грешюм
— Мне действительно ужасно не нравится видеть тебя столь несчастным. В благодарность за твою помощь я подарю тебе последнюю частицу знания просто так. Есть способ, при помощи которого ты можешь получить и Кеслу, и свою молодость.
— Как? — Джоах подошел ближе.
— Думай, мальчик. Почему я преследовал твою сестру столь упорно?
Джоах нахмурился.
— Книга! Кровавый Дневник! Он дает Елене бессмертие, это бездонный источник жизненной силы. Ты просто должен уничтожить книгу и вобрать в себя эту энергию. У тебя будет больше, чем нужно, чтобы дать Кесле жизнь и сохранить силу молодости. — Грешюм повернулся и пришпорил коня. — Ты вырос, мой мальчик! Не останавливайся на полпути к тому, о чем мечтаешь!
Джоах смотрел, как он уезжает. Он не знал, благодарить ему мага или проклинать его. Поэтому он просто повернулся и пошел обратно в лагерь. Ему нужно было о многом поразмыслить. Но, как только он начал размышлять, он оценил длину своих шагов, уверенность походки и силу во всем теле.
Ему в самом деле о многом надо было поразмыслить.
С опушки молодого леса Могвид наблюдал, как брат Елены широкими шагами уходит от загона с лошадьми. Чему же он только что стал свидетелем? Он прятался, пригнувшись, пока эльф на лошади не скрылся в горном лесу на западе. После этого он встал и посмотрел на пещеры огров.
Что это была за магия? Эльф коснулся Джоаха, и тот стал моложе на его глазах, его спина выпрямилась, следы прожитых лет сошли с его лица, словно листья опали с деревьев. Даже его волосы потемнели, из серебристо-серых став красновато-коричневыми, как у его сестры.
Могвид нахмурился. Возможно, это какая-то иллюзия. Брат Елены был искусен в магии снов, хотя трудно было заподозрить в нем подобное мастерство. Даже походка Джоаха, когда он уходил от загона, была уверенной и твердой. Могла ли простая иллюзия ускорить шаг старца?
Он покачал головой; это не его забота. Он пришел сюда на восходе луны, но по-прежнему не собрался с силами, чтобы сделать то, что должен. Он не осмеливался ждать дольше. Могвид скользнул назад в глубокие тени под деревьями.
Его сумка по-прежнему лежала в центре поляны, там, где он и оставил ее. Чаша из черного камня стояла на небольшом возвышении. Могвид дрожал от холода ночного воздуха. Он не смог разрушить Призрачные Врата, но это не смогли сделать и демонические призраки Триады.
Могвид закрыл глаза. После битвы он был измучен и провалился в сон внутри черепа Фердайла, очнувшись только на закате. Он обнаружил, что лежит рядом с Торн, обнимая ее обнаженное тело. Она спала, и он ускользнул. Похоже было, что Торн и его брат не только помирились, разобравшись со своим общим прошлым, но и вернулись к прежней страсти. Он сполз с мехов в отвращении. Он помнил глубину их союза — разума с разумом — в проходе и был рад, что проспал тот момент, когда их тела повторили этот союз, словно в зеркале.