Звёздная бирема «Аквила». Мятеж
Шрифт:
Кассия осторожненько приподняла свою чашу и чирикнула традиционное:
— Служу и защищаю!
Не говорить же «Вздрогнем, ребята! Пусть все гады сдохнут!», верно?
А Гай Ацилий ничего не сказал, только вздохнул и приник к сосуду. Надолго. Как вести себя в этой компании, он пока не знал.
После того, как все выпили, над столом вновь воцарилось настороженное молчание. Кассия жевала, патриций ковырял вилкой салат, префект отрешенно вертел в ладонях чашу, а Ливия, которой кусок в горло не лез, сверлила взглядом Божественного… тьфу, ты!.. то есть, благородного Ацилия. Уже одно то, как изящно он кушал,
— Как салат?! — не выдержав, с тревогой спросила наварх.
Все вздрогнули, а благородный Курион от неожиданности чуть не подавился оливкой.
— Превосходно, — выдавил он, с тревогой покосившись на Ливию. — Выше всяких похвал, доблестная Аквилина.
— Классный салат, — искренне похвалила Кассия. После белковой массы вкусным на столе выглядело всё, в том числе и скатерть.
— Тогда — по второй! — расхрабрившись, предложила хозяйка и добавила, чтобы сделать атмосферу более неформальной. — Неразбавленного. Что мы, право… После столь славного боя и в честь твоего… вашего спасения, достойные лигарии, нам всем простительно позволить себе маленькие радости.
Или, ориентируясь на объем бака с вином, не такие уж маленькие. Честно говоря, сейчас Ливии очень требовалось крепко выпить.
Квинт Марций задумчиво приподнял бровь. Пожалуй, он тоже не отказался бы сейчас надраться в хлам. Взглядами, которыми наварх полировала высокого гостя, можно было бы хорошенько прожарить аптерикса целиком.
«Какая наша Ливия страстная… поклонница разных политических течений».
Префект решительно подставил свою чашу под струйку вина и совсем не торопился останавливать автовиночерпия.
Если одну за другой вылакать две чаши фалернского, да еще и забыть про закуску, повеселеет даже профессиональная плакальщица. Лично убедившись, что синтезированное вино получилось неплохим, Ливия слегка расслабилась и, дождавшись, пока гость прожует, решилась начать беседу. Не на поминках же!
— Позволь спросить, благородный Ацилий…
С языка наварха чуть не сорвалось крамольное: «И как же тебя угораздило? Кого мне порвать на корабельный вексиллум за такую несправедливость?!», но женщина вовремя осеклась и спросила совсем о другом: — Не поделишься ли ты теперь подробностями ваших с достойной Кассией приключений? Спастись от пиратов, да еще и судно их захватить — подвиг, достойный если не награды, то хотя бы признания.
Кассия самозабвенно углубилась в салатные дебри, сделав вид, будто её здесь совсем нет. Салатов было много, и их хотелось попробовать все.
Квинт в свою очередь талантливо изобразил кривую хамскую ухмылку.
— Боюсь, что честь записать на свой счет этот… подвиг принадлежит доблестной Кассии, — усмехнулся Курион. — Право, все, что я смог придумать, тянуло лишь на изощренный способ самоубийства.
Забавлять угрюмого командира манипулариев пересказом недавних, помилуйте, лары, «приключений», патрицию совершенно не хотелось. В конце концов, его назначили в лигарии, а не в шуты. Ацилий, кстати, не отказался бы понаблюдать, как бы сам Квинт Марций Аквилин извернулся в подобной ситуации.
А, собственно, префект и не сомневался, кто явился инициатором побега и активным
Такого замечательного бойца, как бывшая Фортуната, Квинт и сам бы не отказался увидеть под своим началом, если бы не ее преступный срыв. Умелая, отлично сложенная, она излучала жизненную силу, а в темных, чуть раскосых глазах светился природный ум. Префект холодно улыбнулся девушке. Своим проступком она опозорила не только себя, но и свою квинквирему. Такое не прощается и не забывается. Кассия без труда поняла, о чем думает Марций, смущенно опустила взгляд в тарелку и с удвоенной энергией принялась жевать.
То, что Марцию он категорически не симпатичен, Ацилий понял с первого взгляда. Но, во-первых, никакого сравнения со скотиной-Клодием этот мрачный воин не выдерживал, а во-вторых, вино на образцовой биреме оказалось неплохим. Хоть и синтетика, а даже букет чувствуется. Да и наварх, к слову, тоже ничего. Приятно все-таки встретить на скорбном пути изгнанника не просто доброжелательного профессионала, не только политического единомышленника, но и человека широких взглядов. Это же сразу видно! А уж если единомышленник и сторонник проявляет еще и личную симпатию, да при том обладает неплохой грудью и изящно очерченным изгибом бедер, то это вдвойне приятно.
— Впрочем, если позволишь, любезная Аквилина, — доверительно молвил патриций, решив, что искреннюю симпатию стоит поощрить: — я бы предпочел оставить эти ужасные приключения в прошлом. В столь приятном обществе не хочется вспоминать о недавних опасностях. Поэтому, — предложил Ацилий, окончательно входя в роль почетного гостя, и с улыбкой позволил Ливии наполнить свою чашу: — Давайте выпьем за чудесное избавление, и пусть удача нас и дальше не оставит. И, кстати, доблестная Аквилина… ты весьма обяжешь меня, если станешь называть менее формально. Скажем, по имени. Я ведь теперь только скромный лигарий.
«Вот именно!» — воскликнул в мыслях своих Квинт Марций.
— О! — выдохнула наварх, не скрывая трепета. Но тут же дерзнула возразить: — Но позволь не согласится, Гай Ацилий. Далеко не только скромный лигарий, — и, глотнув для храбрости, добавила: — И я хочу, чтобы ты — и все прочие! — знали, что даже здесь, в Секторе Вироза, у тебя найдутся верные друзья.
После столь откровенной речи, которой Ливия и сама от себя не ожидала, спасти положение могли только аптериксы. Жареные. В панировке по-вирозийски. И они спасли. Наверное, контуберналы, подававшие блюда, мысли научились читать, хотя, скорее всего, просто подслушивали под дверьми.
Тем временем все помыслы Кассии оказались поглощены размышлениями о собственных предпочтениях в отношении присутствующих здесь мужчин. Чисто по привычке, чтобы не слушать, о чем таком говорит начальство, которое молоть языками любило всегда, а потом подчиненные вынуждены были расхлебывать заваренную болтливым руководством кашу. Лучше уж про мужчин, а так же их скрытые и явные достоинства. Она же теперь лигария, снова напомнила себе Кассия, и этим обстоятельством надо пользоваться. Но тут внесли жареных аптериксов. Игра «Укради священного кура и сожри его с товарищами так, чтобы никаких следов не осталось» была любимым развлечением на «Фортуне». Кассии ли Фортунате не знать. Эх, сколько жилистых ног изгрызено до костей! О!