Звездная месть
Шрифт:
– Не подведут, ничего, – прохрипел Гуг вслед уходящим. – А у тебя чего, тоже сомнения? – повернулся он к Иннокентию Булыгину.
– У матросов нет вопросов, – теребя облезлое ухо оборотня Хара, ответил Кеша.
Хар издал утробный звук, переходящий в повизгивание. Он все больше входил в роль зангезейской борзой.
Гуг облегченно вздохнул. Ему хотелось, чтобы все началось как можно скорее. Когда будет сигнал?! Цай сказал, что Иван созрел, что он вообще никогда прежде не видел Ивана таким… и это хорошо, это главное, вожак должен быть сильным- и смелым, он не имеет права сомневаться, иначе провал, иначе труба… Но когда же будет сигнал? И какой сигнал?! Иван ничего не сказал.
– Я отваливаю в Европу, – пробубнил
– Счастливого пути! – кивнул Кеша и заранее сморщился, вкладывая свой биопротез в лапищу седого викинга. Протез имел нервные окончания и эдакая камнедробилка не сулила приятных ощущений.
– И все же Седого нужно было придавить, – бросил на прощание Кеша.
– Нужно было, – согласился Гуг. Он думал о Ливадии. Как там она в своей усыпальнице? Надо сходить проведать… нет, не получится. Теперь только после победы… или никогда.
Правитель подошел совсем близко, склонился над лежащим посреди серой камеры телом, вгляделся в затылок, скрытый взлохмаченными волосами, хотел коснуться их, но не решился. Левая, от рождения сухая, рука дрожала, и он ничего не мог с ней поделать. Дергалась в нервном тике правая бровь…
Да, надо, обязательно надо лечиться, надо ехать на отдых. Но как?! Куда?!
Правитель боялся покидать свой кабинет, он и ночевал в нем, там было надежно, там многослойная система охраны и предупреждения, там бдительная стража во главе с этим…
Правитель недовольно покосился на широкоскулого и узкоглазого сопровождающего – черт его знает, может, он и воткнет нож в спину, так бывает, так уже много раз было в истории, преторианцы убивали своих владык, императоров да царей, и сами садились на троны, эхе-хе, черт его знает! Здесь тоже надежно, почти километровая глубина, спецпсихушка для особо опасных конкурентов- правители конца ХХ-го века знали, что делали, знали, только и сами не убереглись. Он тяжко, с присвистом вздохнул.
Нет веры, никому нет веры – кругом негодяи, подлецы, карьеристы, только и думают, как бы скинуть его, подсидеть, отправить на «заслуженный отдых», нет им доверия, ненадежные людишки, сволочь всякая, всех бы их сюда!
Нет, тогда один на один с народом, это не годится, без них нельзя, а надо бы, надо – всех к ответственности, всех за решетку, всех под землю, а лучше в могилу, к стенке… Правитель отер со лба холодный пот. Теперь он был не тот, что семь лет назад, теперь он знал, что и над ним есть сильные мира сего, да еще какие сильные, да еще и не совсем «сего мира». Нет, тут надо иметь железные нервы и железную выдержку.
– Света… уходи! – прохрипел лежащий. – Уходи!
Правитель отшатнулся в испуге.
– Что с ним?
– Бредит. Все время бредит! – пояснил начальник охраны.
Правитель отвел ногу и пнул лежащего вполсилы, чуть не упал сам. Но узник лишь чуть вздрогнул, не вышел из забытья.
– Вот ведь гад какой! – посочувствовал Правителю начальник охраны.
– Короче, – оборвал тот. – Докладывайте!
– Слушаюсь. Субъект полностью прослеживается…
Правитель слушал монотонный доклад плотного шестидесятилетнего человека с настороженным широкоскулым лицом и узкими щелками глаз, а сам думал о своем: надо было уматывать отсюда, отваливать! еще пять лет назад! три года! год! всегда можно где-то укрыться, купить островок, виллу в горах, вырыть бункера-убежища, запасов на сто лет… нет, сто лет он не протянет, но лет шестьдесят еще запросто, шестьдесят лет – это же целая вечность! и пускай тут разбираются другие, пускай делят власть, выполняют или не выполняют неясные инструкции извне, но он-то причем, его же потом и обвинят, а может, безо всяких обвинений пустят на распыл, кто их знает! еще и этот тип свалился на голову, за ним следят, не может быть, чтоб не следили… и никакой он не псих, просто шустрый слишком, лезет куда не следует, всех погубит и сам сдохнет! на него плевать! а зачем других подставлять-то, и так кругом одна сволочь, одни изменники! тяжко! и страшно! и не повернуть назад, черт возьми! тяжела ты, шапка Мономаха, ой тяжела, шею сломишь! И убивать его нельзя, нету распоряжений о т т у д а, а вдруг он и м нужен, что тогда? тогда накажут! это запросто, этого всегда жди! нет, надо было бежать, отваливать… теперь поздно! И в Систему он проник, мать его! И Синклит тут замешан – эти гады везде лезут, все своими сетями оплели, все опутали, а никуда без них не денешься, они первыми на контакт вышли, они ближе к тем. А Реброва, этого фрайера дешевого, он угробил, точно, он, только чужими руками, вот и верь всем этим спецслужбам – на себя, небось, работают, или еще хуже, двум хозяевам служат. Правитель недовольно взглянул на узкоглазого. Тот вздрогнул, попятился.
– Я вышвырну тебя отсюда, понял?! – заорал он. – Ты знаешь, куда вышвыривают отсюда?!
– Знаю, – ответил широкоскулый, – на тот свет!
– Верно мыслишь, молодой человек, – Правитель отвернулся от начальника охраны. Ткнул пальцем в угол камеры. – А это еще что?
В углу, в полумраке камеры-палаты чуть высветлялась на фоне серого, унылого синтокона тень худощавой женщины с распущенными волосами.
Посконная серая рубаха скрывала ее тело, сливалась с синтоконом.
– Фантом.
– Что?!
– Фантомное изображение… так бывает при сильных потрясениях. Когда этот тип придет в себя, фантом исчезнет.
– Ты хочешь, чтобы он пришел в себя?
Узкоглазый растерянно развел руками.
Дебилы! Ублюдки! Правитель сдерживался, но это ему дорогого стоило, как можно работать с такими кретинами! Они его подставят, если не из корысти и властолюбия, так по тупости своей и дурости! вот и доверяй таким! нет, все надо самому проверять, все! иначе угробят, в дерьмо втопчут… а еще рано, рановато, он еще повластвует, он покажет всем! и пускай они его не любят, зато боятся, а это важней! нет, никаких вилл в горах, никаких островков, для этого, что ли, он рвался к власти, шел по головам и телам, не щадил самого себя?! нет! не для этого! пускай все они сдохнут! пускай эти дебилы и ублюдки все в огне сгорят, туда им и дорога, а он еще повластвует над ними всласть, он еще силен, он всемогущ! такие нужны всем – и самим баранам, самому стаду и тем волкам, что затаились где-то, а рож своих не кажут, только инструкции да распоряжения шлют, проверяют, пригоден ли? поживем еще, повоюем, не лыком шиты! с чужими проще поладить, чем со своими! а там еще поглядим, чья возьмет. Правитель с ненавистью уставился на начальника охраны. Надо узнать, что у этого парня в башке.
– Сколько времени потребуется на полную мнемоскопию?
– От силы полторы недели!
– Так вот, чтобы через полторы недели вопрос с этим смертником, – Правитель снова пнул безвольное тело, – был решен. Ясно?
– Так точно!
– И никаких фантомов! – Правитель поднес кулак к носу широкоскулого. – Ты думаешь, это у меня в глазах мельтешит? Думаешь, сдает старик?!
Ошибаешься! Убрать!
Начальник охраны ринулся в угол. С налета ударил ногой по тени… Но удара не получилось: прежде, чем сапог коснулся виска, узкая, но сильная рука перехватила голень, рванула на себя, опрокинула – мига не прошло, как грузное тело широкоскулого оказалось припечатанным к серому полу.
Другая рука молниеносно сдавила горло, не дав из него вырваться даже легкому хрипу.
Это был конец! Правитель все понял. Он сразу же повернулся к лежащему… Но тот уже не лежал. Он сидел, скрестив под собою ноги, глядя прямо в глаза и сжимая в пальцах поднятой руки какую-то красную штуковину… и пусть, значит, так надо, значит, все правильно, молочно-белый водоворот замутил Правителю взор, повлек в себя, закружил, унес куда-то далеко, где нет ни звуков, ни мельтешения тел и предметов, ни времени.