Звездная пыль калибра 5,56
Шрифт:
Чем дальше они уходили, тем тошнотворнее становилось у разведчика на душе. Пять кварталов позади. Еще два-три, и можно заняться делом. Только сперва следует отыскать какую-нибудь торчащую, желательно острую железяку. Ведь «счастливчик» чем-то должен распороть довольно прочную металлизированную ткань.
Подходящий штырь нашелся на удивление скоро. И место очень даже подходящее. В одном из глухих переулков валялся целый пролет изувеченной пожарной лестницы. Конструкцию наверняка сорвал один из грузовиков, рискнувших заехать сюда еще в те давние времена, когда город был неотъемлемой частью нашей планеты. От удара особо
Для того чтобы разбудить в себе зверя, Ян специально припомнил, кто убил Эр-рика. Дырка во лбу и кровавый шлейф по белоснежной подушке. У Эр-рика, скорее всего, тоже кто-то был: родители, дети…
Рука покрепче стиснула нож, и Ян добавил шагу. Он уже почти поравнялся с пленником, когда тот обернулся. Неизвестно почему. Шаги в космическом вакууме не слышны, теней на сумеречных улицах почти нет, а в наушниках постоянно звучит одно и то же – тяжелое дыхание. Сверкнувшее лезвие объяснило толстяку все. С криком «Help me!» он бросился бежать. Но какой там бежать! Микульский нагнал его одним прыжком, сбил с ног и, стараясь побыстрее покончить с этой отвратной работенкой, взмахнул ножом. Удар пришелся в бедро, чуть выше, чем рассчитывал Ян, но что поделаешь… Дырка в скафандре должна быть лишь одна, не на вилы же тот напоролся.
Разведчика оглушил страшный вопль обреченного человека. Английские слова вперемешку с криками ужаса и отчаяния. Сидя на мостовой, полицейский пытался зажать порез, но бьющаяся под напором выходящего воздуха ткань всякий раз выскальзывала из-под его неловких, облаченных в перчатки пальцев. Через мутное стекло скафандра Микульский видел лицо приговоренного к смерти. Тот начинал задыхаться. Глаза несчастного, в которых горели последние искорки сознания, просили помилования и помощи. Жадно хватая ртом последние капли воздуха, полицейский не переставал что-то говорить. Ян ничего не мог для него сделать. Чтобы не видеть и не слышать, разведчик выключил радио и отвернулся…
Однако всего через мгновение, выдернув из нагрудника ремонтный скотч, Ян уже очумело заматывал дыру в скафандре едва живого толстяка. Делал он это с удвоенным энтузиазмом. И не только потому, что в глубине души не хотел лишать семью отца, а еще и потому, что в безумных криках умирающего он совершенно ясно расслышал слово «пилот». Может быть, разведчику только показалось, ну а может, пленник действительно предлагал купить себе жизнь в обмен на помощь.
– Давай, давай! Приходи в себя!
Перебросив из своего скафандра часть кислорода, Микульский надеялся, что сможет быстро привести в норму недавнего кандидата на тот свет. Газотерапия, подкрепленная вибростимуляцией, действительно возымела действие. Как только полицейский открыл глаза, Ян перестал его трясти.
– Thank you very much, – промямлил толстяк.
– И тебя
Лежавший на полу фонарь наполнял темную утробу заброшенного собора целыми стаями привидений. Попадая в его луч, люди то исчезали, то появлялись, а вслед за ними по стенам скакали зловещие тени.
– Ты зачем притащил его назад? – Хорхе непонимающе пялился то на Микульского, то на помятого служителя порядка.
– Он может нам помочь. – Ян устало присел возле одной из церковных колонн.
– Ты что, сдурел? Почти три часа мы с ним цацкаемся. Скорее всего, его уже ищут.
– Три часа? – Ян удивленно посмотрел на хронометр скафандра. – Действительно, три часа! – Со скрипом Микульский заставил себя подняться. – Надевай скафандр. Ты мне нужен.
– Куда это ты собрался? – Хорхе от неожиданности выпучил глаза.
– Идем. Мы приглашены в гости. – Ян покосился на измочаленного пленника, который сидел тут же на полу. Пихнув его ботинком, разведчик потребовал подтверждения: – Yes?
– О, yes! Yes! – Толстяк с жаром закивал головой.
– Ничего не понимаю! – Мартинес ледяным взглядом пресек лошадиное кивание американца.
– Я сам плохо понял, – честно признался поляк. – У этого паршивца есть знакомый пилот. Кто он – понять не смог: то ли родственник, то ли хороший друг. Важно то, что в обмен на свою жизнь он предлагает устроить нам билеты аж до самой Земли.
– Что?! До Земли? – Каталонец не мог поверить в подобное чудо. – А ты точно понял?
– Точнее некуда! Ну, скажи пожалуйста, что могут означать возгласы «home» и «Earth», при которых руками машут, словно крыльями?
– Yes! Yes! Home! Earth! – Пленник с энтузиазмом замахал руками.
– Во, видал? – Микульский обрадовался неожиданной поддержке.
– А если он врет? Просто спасает свою шкуру, а заодно и нас решил подставить?
– Он действительно представляет женщину в военной форме, возможно, даже летной. – Нагира в присущей ему манере призрака неожиданно появился из темноты. – Простите, я не разбираюсь в эмблемах этой армии. Но на ее униформе серебристые крылья.
«Годится». – Ян и Мартинес с пониманием переглянулись.
– А как там насчет засады или награды за нашу поимку? – поинтересовался Хорхе. – Помнится, за этим он сюда и притащился.
– Ничего. – Инженер первой лиги сложил на груди все свои четыре руки. – Я чувствую только страх. Он боится, что вы не поверите и убьете его.
– Это действительно шанс! – Хорхе без принуждения кинулся за своей космической одежонкой.
Минут через десять каталонец появился в полной боевой экипировке. В руках он держал «М-16» и синюю пластиковую папку с медицинскими документами, взятую из первого попавшегося ящика госпитального архива.
– Это что такое? – Микульский многозначительно глянул на лазурный пластик. – Ты что, начал изучать английский?
Мартинес пропустил сарказм товарища мимо ушей и совсем серьезно проинформировал:
– Возьму с собой. Может, найдется у кого расспросить.
– О чем? – готовя к походу полицейского, между делом разговаривал с компаньоном Ян.
– Перелистал десяток историй болезней. Как ты правильно заметил, ни хрена не понял. Но есть одно интересное совпадение. Похоже, все раненые не местные. Они поступили сюда с планеты под названием Фрейзер.