Звездная роль Владика Козьмичева
Шрифт:
Что же теперь делать, спрашивал он сам себя? Не быть мне, видать, актером. Куда податься? Ясно, что из Касинска надо уезжать. Куда? Наверное, лучше в Москву. Но к кому? Не к отцу же с его второй семьей. Пусть сразу и не выгонит. Но, что с ним станет, можно легко представить. Будет во всем обвинять деда и его воспитание. Да и маму, как всегда, начнет винить... И наверняка произнесет свое любимое и много раз слышанное.
– Я тебя, Владька, не раз предупреждал, что пойдешь ты с таким отношением к жизни по миру подаяние просить! Это в тебе дедовский характер проявляется.
О том, что квартиру ему дали тогда, когда родился Владик, он даже не вспомнит. А дальше, в чем Владик не сомневался, предложит уехать куда-нибудь подальше. Нужен ему, начальнику отдела одного из суперсекретных НИИ, сын с такой репутацией!
Тут Владику стало так тошно и жалко себя, что чуть не заплакал. Как жалко, что мамы нет в живых! Она бы уж точно и поняла, и пожалела...
С этим он заснул. А еще не до конца проснувшись, вдруг вспомнил про Леночку. Все сразу стало на свои места. Расставаться с ней он не собирался и твердо знал, что и в ее планы расставание с ним не входило. В том, что она поедет с ним в Москву, сомнений не было. Но у нее нет московской прописки. Без этого там делать нечего. Воевать за право на свою комнату он не собирался. Да и что было взять с маленькой трехкомнатной квартиры, в которой жили брат и сестра по отцу. Пусть живут. А вот ему надо что-то предпринять.
Первым делом решил сходить в театр. Видеть бывших коллег не хотелось. Поэтому пришел пораньше, до начала утренней репетиции. В фойе было пусто и тихо. Лишь Полина Астаповна, старая актриса и уборщица по совместительству, мыла пол. Владик хотел проскочить незаметно, но не тут-то было! Тетя Поля, так ее звала театральная молодежь, увидела его.
– Это ты, Козьмичев? Что, на репетицию опоздать боишься?
Было понятно, что она ничего еще не знает.
– Не-е, тетя Поля. Мне по другому делу.
– Какие такие дела так рано?
– Да мне к кадровичке надо.
– Так она еще не пришла. Она обычно к десяти приходит. Еще полчаса ждать. Посиди.
Торчать на улице не хотелось. Сел на потертый и жалобно скрипнувший старыми пружина-ми диванчик. Тетя Поля оставила мытье и подошла к нему. Стало ясно, что так просто она его не отпустит.
– Слушай, Владик. Все только и говорят, что Леопольд Митрофаныч тебе роль Ленина предлагает. Это правда?
– Правда, правда, тетя Поля, - сухо ответил Владик.
Продолжать разговор не хотелось. Но тетя Поля, чья фотография в роли пламенной револю-ционерки в кожанке и красной косынке висела на стене фойе, не отступала.
– А что ты такой кислый? Такая роль! Гордиться надо! Тебе сколько лет? В такие годы и Ленина сыграть! Это все Леопольд Митрофанович. У него глаз верный. Ему верить надо! Сказал - играй! Значит, играй! Не каждому такое счастье выпадает!
Тетя Поля, чья сценическая жизнь началась еще в годы гражданской войны и прошла по Касинской сцене под лозунгами Партии, воодушевилась. Выпрямилась от привычной сутулости и гордо взглянула на Владика.
– Эх, мне бы такое кто предложил! Я б стариной тряхнула! Обо мне бы весь Касинск загово-рил!
Владик не сдержался.
– А, может, и обо мне заговорит. Если не город, то уж театр точно. Вот выйду от кадровички с трудовой книжкой и заговорит. Только я уже далеко от Касинска буду.
Тете Поля осеклась и недоуменно взглянула на него.
– Чего-о-о? Как, с трудовой? Ты что, увольняешься? Почему?
– Да не буду я Ленина играть, тетя Поля. Отказался. Вчера. Вот и увольняюсь. Нечего мне в театре делать.
– От роли Ленина отказался?! Быть такого не может! Так и отказался? Наотрез?
– Наотрез, наотрез... Рано мне такую роль играть.
– скупо ответил он.
Тетя Поля прижала ладони к щекам и выдохнула.
– Что ж ты наделал? Ты ведь себе жизнь этим испортишь. Может, передумаешь?
– Нет, тетя Поля. Не передумаю. И жизнь этим не кончилась. Я ведь еще молодой. Не пропа-ду!
– Послушай, сынок, старую актрису. Ты ж ведь талант. Об этом все говорят. Тебе от театра уходить нельзя. Я ведь понимаю, что теперь лучше уехать. Куда-нибудь подальше.
– Она хорошо знала, какие последствия могут последовать за таким отказом.
– Отсидись. А потом возвращайся. Не к нам. Тебе другая сцена нужна. Забудется, и возвра-щайся.
– Спасибо, тетя Поля. Ваши слова дорогого стоят.
В фойе вошла кадровичка и, не здороваясь, прошла к себе. Стало понятно, что она уже в курсе событий.
Дальше все происходило молча. Заявление с резолюцией Чудилина и приказ об его увольне-нии уже были у нее. Формулировка в приказе гласила. "Уволен в связи с отказом выполнять трудовые обязанности". Владик хотел сказать, что это незаконно. Ведь он еще не был назначен на роль. Потом подумал. "А черт с ними!" Взял трудовую. Зашел к театральной бухгалтерше. Получение расчета в размере 72 руб. заняло минуты.
Надо было действовать дальше. К этому моменту уже стало ясно, что ни в какую Москву он не поедет. И в Касинске не останется. А куда? Сходил в столовку. К вечеру, так ничего и не решив, поехал к Лене. Настроение стало меняться в лучшую сторону уже по дороге.
Дверь открыла Ленина мама Анна Семеновна и, увидев его, сделала приветливое лицо. Но Владик знал, что относится она к нему совсем не так, как бы ему хотелось.
– Ой, кто к нам пришел! Давно не был. Нет еще твоей Ленки. Что-то в школе задержа-лась. Заходи, подожди...
Но находиться дома без Лены вовсе не хотелось. Поблагодарил и пошел на улицу. Сидел у подъезда на скамеечке. И, как всегда, сами собой родились строки.
Сижу смиренно на скамеечке.
Давлю своею ж-й реечки.
Как быть? Мне весело и грустно.
Уходит в прошлое искусство.
Один лишь миг - и я без сцены,
Бездомным псом у дома Лены.
И так ушел в обдумывание предстоящего разговора с Леной, что не заметил ее появле-
ния. Лена села рядом, подставила щеку для поцелуя. Едва успел удивиться этой необычной для нее сдержанности, как она сказала.