Звездные флибустьеры
Шрифт:
(Однако, отметил про себя Антон, выходит что космическое пиратство тут имело место и до Олутара. Похоже, со всеми здешними делами не так все просто).
– А скажи, ты может знаешь какие-нибудь легенды про древние времена, предания…
– Это сказки, что ли? – усмехнулся Йоронг, блеснув старой металлокерамикой.
– Ну вроде того. Про королей там, про вождей, про предков ваших…
– Ну, помню кое-что… Вот могу про Королеву Паукрылов рассказать – мне в детстве её бабка часто рассказывала. Значит, – начал Йоронг нараспев, – было это давным-давно, никто не помнит когда. Жил в междуречье великих рек Симны и Каю охотник на мамардаров – это зверь такой, у него мех ценный и железа мускусная с кулак величиной – пояснил Йоронг. Звали его Никеос. Не зверя в смысле а охотника.
И вот однажды пошел он в лес, ловушки проверять, и видит – застрял в синем колючнике паукрыл – да не простой, а серебряный. То есть весь как серебром облит, и сверкает.
Ну, удивился Никеос, и стало ему вдруг жаль тварь бессловесную.
Потому как бывает что и человеку из колючника не выпутаться – если к примеру ослабевший или в самые заросли влезет. Опять же – тварь редкая, невиданная – жаль будет, если пропадет. Ну, освободил он паукрыла, а тот ему и говорит человеческим голосом…
Йоронг взялся рукой за лоб, сморщился – видать в попытке вспомнить что было дальше с охотником.
– Говорит ему, эта… Черт, память никакая стала! В меня ж, говорю, из плазмобоя попали на Крейдене. В упор стреляли, в голову – словно извиняясь сообщил он Антону. Спасибо, что шлем на мне был старый, никконский, керамлитовый. Был бы теперешний металлопластовый быть мне без головы, – лениво размышлял Йоронг. А так мало того что керамика высший сорт, так еще магнитными пластинами проложена – как раз против плазмы. Тогда ведь плазменными стрелялками увлекались…
Вообще скажу вам, кхан Антин, – раньше что броня что оружие солиднее делались! Вот хоть иглометы эти поганые – только и пользы что легкие.
– Погоди про иглометы, – попросил Антон. Я про древности хочу узнать – какая у вас была в старину жизнь? Может, руины какие-нибудь рядом с вами сохранились, дворцы, храмы там…
– Руины? – переспросил Йоронг. А как же – было дело. Как раз если миль семь к западу от Серо, то там Двор Танца Богов стоит.
Скалы огромные, отесанные, друг на друга поставленные. И все это на каменных плитах здоровеннейших. Отец говорил – никконцы все ахали, да не понимали – как это построено. При Аригато там все время ученые всякие крутились, все измеряли да изучали – как оно и чего... Говорили даже, что стоят они тут еще со времен когда людей еще на Эялле не было… да мало ли что болтали!
Вот я на Аригато видел руины Эддо – вот это я вам скажу, кхан Тон, – руины так руины! Дома в сто этажей из воды только наполовину торчат! Как Гневные плотину-то рванули, так и утопло за два часа пятнадцать миллионов! Куда нам – цивилизация, – процедил он с искренней завистью. Это же надо – так построили что никакое наводнение ни по чем. Куда нам...
– А книги там, летописи... – без особой надежды осведомился Антон.
– А чего книги? Говорят, милорд Олутар их собирает... А у нас даже и новых книг было мало. Дед мой двоюродный помню, рассказывал – перед тем как всему облом настал, прилетал к нам никконец один – пенек замшелый, старый уже. Он вот тоже все про книги старые спрашивал, про легенды, про пляски наши всякие.
Накупил чертову уйму старых свитков – два контейнера. Уже улетать собрался – а тут трах-бах – и нет Аригато.
Он как дед вспоминал, все ходил, да плакал – мол, такая ценность пропадает. Очень он нашу старину любил – дед двоюродный вспоминал, что даже убивать его было жалко...
– Спасибо за кофе, – чувствуя непонятную тоску и смутную жалость бросил Антон, кладя на столик золотую монету из числа выигранных у Олутара.
– Много даете – я и не сдам сейчас! – пробормотал обрадованный Йоронг, забывая про все руины и книги на свете при блеске золота.
– Плевать, – лихо бросил Скиров. Потом сочтемся!
Огромный мохнатый многоцветный ковер был увешан разнообразным холодным оружием. Мечи – кривые, прямые, обоюдоострые, с полуторной и односторонней заточкой, алебарды и боевые топоры – от мелких клевцов до грубо кованных, массивных изделий, которые с одного удара смахнули бы главное щупальце иштарскому морскому дракону, и которые Антону было бы трудно удержать даже двумя руками.
Тут же целый ряд железных палиц, шестоперов, каких-то вообще непонятных изделий вроде длинной цепи, усаженной шипастыми шариками.
В нижнем ряду взгляд Антона остановился на слегка неуместном тут предмете – тонком изящном ноже или кинжале, с резной нефритовой рукоятью. Лезвие покрывала золотая вязь узоров, а сама рукоять была украшена довольно искусной резьбой. Предмет не производил как ни странно впечатления боевого оружия. Скорее уж он бы выглядел более уместно среди кухонных принадлежностей.
Антон отошел шага на два, и еще раз окинул коллекцию взглядом.
Как и полчаса назад, когда его на выходе из кабака особняка перехватил ливрейный лакей Олутара, и усадив в машину, без объяснений доставил в замок лорда, он не представляя – зачем он вдруг понадобился местному владыке?
Не коллекцию же атрибутировать? Тем более, что Антон и в холодном оружии не разбирался, да и подобные средства убийства на Иштар были не слишком развиты – практичные англосаксы издревле предпочитали из холодного оружия топор – на все случаи жизни – и длинную тяжелую пику.
– Что вы там изучаете? – прозвучал за спиной голос бесшумно появившегося Олутара. Ищите родовой бластер моих предков? Вынужден вас разочаровать – до появления никконцев мы не успели изобрести даже порох – арбалетами обходились.
– Это все ваше? – осведомился Антон. В смысле – ваша семейная коллекция?
– Нет, что вы! – усмехнулся лорд. Почти все имущество моей семьи пропало при эвакуации. Можно сказать ничего не уцелело – полдюжины безделушек и реликвий.
Вот разве что... – его палец ткнул в тот самый ножик, так заинтересовавший Антона. Вот это – подлинный раритет. С его помощью мой предок в четырнадцатом колене Симхойр Гу, сделал блестящую придворную карьеру, увеличив вдвое родовые владения.
– И кого же он им зарезал? – чуть не вырвалось у Скирова, но он вовремя прикусил язык – кто его знает, как отреагирует Олутар на иронию в адрес своих почтенных пращуров.