Звездные крылья
Шрифт:
Тишина в гостиной казалась еще более сконденсированной. Она давила, заставляла задыхаться.
— Кто это? — звонко спросил Стенслёвский, и его вопрос прозвучал, как стон. Нотки смертельного страха послышались в его голосе.
— Это начальник охраны. Мы к нему уже привыкли. Приятный парень! — насмешливо отозвался Волох.
— Я не могу выдержать, когда на меня так смотрят, — уже спокойнее сказал Стенслёвский, наливая себе в стакан воды.
Руки его дрожали мелко и неуёмно. Юрий подумал, что и впрямь семь лет такой жизни могут истрепать самые крепкие нервы. Волох смотрел на руки
— За это время у меня совсем расшатались нервы. Я ничего не могу с этим поделать. Подлецы… замучили меня…
Волох сидел, насмешливо поглядывая на инженера, и насвистывал.
Крайнев, стоя у окна, словно разглядывал след маленького темного облачка, пробежавшего в его мыслях. У него не было никаких оснований не верить Стенслёвскому. И все-таки он не верил. Перед глазами стояла тяжелая фигура Буша, его сжатые губы и выражение ненависти во взгляде, когда он смотрел на Стенслёвского. Под спокойным пристальным взглядом начальника охраны Стенслёвский явно занервничал, испугался. Все это было логически объяснимо и вполне естественно, однако Юрий испытывал какое-то внутреннее еще не осознанное беспокойство.
Тишину нарушил Стенслёвский. Он уже успокоился, и к нему вернулось нервно-веселое настроение. Завтра с утра он собирался начать работу в лаборатории. Это вызвало раздражение Крайнева, и он спросил с неприкрытой враждебностью:
— А скажите, Стенслёвский, как вы сюда попали? Разве там, где вы были прежде, нет лабораторий?
Глаза Стенслёвского удивленно раскрылись.
— Видите ли, — миролюбиво сказал он, — я работаю в одном направлении с вами. Поэтому меня и перевели сюда. А отсюда уже не переведут никуда, потому что я знаю место вашего пребывания. Но об этом мне жалеть не приходится.
Разговор перешел на специальные темы. Стенслёвский рассказал о новом крыле, которое он недавно сконструировал и собирается здесь испытать. Юрий увлекся беседой. Он расспрашивал о данных крыла, о будущем самолете.
Волох слушал их разговор, нервно покусывая спичку. Ему казался отвратительным этот человек. Врываясь резким диссонансом в беседу инженеров, он спросил:
— Одного не понимаю, господин, — он особенно подчеркнул последнее слово, — как вы решились предать?
— Предать? — оглянулся Стенслёвский. — Кого?
— Кого? — передразнил Волох. — Неужели вы никого не предали?
— У инженера нет родины, — послышался ответ. — Дома мне платили хуже, чем платят здесь… Так вот, мы сделали сокращенные радиусы… — продолжал он прерванную с Крайневым беседу, словно не было короткой и резкой перепалки с Волохом.
Во время этого разговора Юрий еще острее почувствовал, как стосковался по работе. Увлекшись, он даже дал несколько практических советов относительно порядка работы Стенслёвского. Тогда гость осмелился попросить Крайнева помочь ему в этом сложном деле. Признавая авторитет Крайнева, он слушался бы его, как ученик, и учился бы, работая вместе.
В одно мгновение Крайнев пришел в себя, и разговор оборвался резко, неожиданно. Юрий посмотрел на Стенслёвского и спросил:
— Вы что, хотите спровоцировать меня на торжественное начало работы?
— Что
И весь этот приятный разговор вдруг оказался лишним.
А Стенслёвский между тем беседовал уже с Яринкой, рассказывая ей, как трижды пытался бежать из таких же точно лабораторий и как из этого ничего не выходило. Один раз ему как будто уже совсем удался побег, но его тяжело ранили и вернули обратно.
— Зачем же вы бежали? Вам ведь хорошо платят? — неприязненно спросил Волох.
Стенслёвский повернулся к нему величественным движением непризнанного короля.
— Владислав Стенслёвский мог быть всемирно известным инженером, — сказал он с пафосом, — а сейчас у меня нет имени. Мои работы печатаются под чужой фамилией. Теперь вы можете понять, почему я пытался бежать?
Волох ничего не ответил.
Стенслёвский взглянул на часы.
— Простите, у меня до обеда назначено свидание с шефом. Надо договориться о порядке работы на завтра.
Он поднялся и, поклонившись, неторопливо вышел из гостиной. Волох сплюнул с досады:
— Подлец!
Юрий промолчал.
— А что, он действительно инженер? — спросил Волох.
После разговора Юрий уже был убежден, что Стенслёвский инженер.
Волох немного подумал и успокоился.
— Тогда все ясно, — сказал он. — Этот тип просто продался за деньги и спокойно работает. Бежать отсюда, говорит, трудно. Ох, и тоску же нагнал!
Волох подошел к аквариуму и стал бросать крошки хлеба в воду. Вокруг каждой крошки образовался целый клубок разноцветных рыбьих тел.
Крайнев задумался над последними словами Марка. Тоска! Действительно, рассказ Стенслёвского принес полную безнадежность. Теперь она ни на минуту не отпускала его.
А что, если это все звенья одной цепи — музыка, потом этот инженер, как приманка к работе… Кто знает, что последует дальше…
Из случайно уцелевшего репродуктора донесся голос Дорна. Он приглашал обедать. Молча все трое перешли в столовую.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Аэродром заливали прозрачные теплые сумерки. Был конец лета, когда солнце последними лучами старается согреть уже холодеющее тело земли. За день асфальт и бетон нагревались, и вечерами в каменной коробке аэродрома было тепло. Где-то далеко, за невидимым горизонтом, опускалось солнце. Его длинные косые лучи еще виднелись по краям высоких туч.
Юрий шел вдоль стены. Не впервые совершал он подобную прогулку. Знал здесь все наперечет.
Сегодня за обедом впервые подали вино. Оно обострило мысли и в то же время сделало их особенно четкими, почти болезненными. Стирались острые грани, и думалось как-то спокойнее.
Крайнев повернул от стены и пошел через аэродром прямо на огни дома. Тоскливое курлыканье привлекло его внимание. Он прислушался. Где-то совсем низко улетали на юг первые журавли. Крайнев долго искал их на фойе потемневшего неба. Доносился даже тихий свист воздуха, разрезаемого крыльями. Курлыканье понемногу отдалялось. Журавли пролетели. Крайневу так и не удалось их увидеть.