Звездные Войны Республиканские Коммандо Книга 4 Приказ 66
Шрифт:
Он едва не пропустил последнее сообщение. Оно было очень коротким.
«…отец, руусан пропала. мы ничего не слышали о ней несколько месяцев. нам надо поговорить. с уважением, иджаат.»
Один из его сыновей.
Не его сыновей–клонов, парней, которых он ставил выше всего; от его биологического сына, Иджаата, с которым он не говорил уже много лет, и который, как и другой его сын, Тор — объявил его дар'буир, более не отцом.
Аруэтиизе не понимают семейных обычаев Мэндо, но быть отвергнутым собственными детьми было одним из худших бесчестий для любого мандалорианина.
Руусан…
«Моя маленькая девочка. Она пропала.»
Дверца открылась и Мереель с оттопыренными карманами скользнул на место пассажира. С его лица исчезла ухмылка.
— Буир? — Он заглянул Скирате в глаза. — Буир, что случилось?
Скирата не думал что его потрясение и страх так заметны. Он не замечал и слез которые бежали по лицу.
— Моя дочка. проговорил он. — Моя девочка пропала.
У Скираты было две семьи, и они обе нуждались в нем, и ни один мандалорианин не мог навсегда отвернуться от своих детей, даже если они отвергли его.
— Значит мы ее найдем, Буир. — деловито сказал Мереель. — В конце концов — она из семьи.
Скирата надеялся что так оно и есть. Семье требуется куда больше, чем просто гены, чтобы удержать ее воедино.
Глава 4
«Нет, я не собираюсь играть роль Манд'алора. Так и быть, можете кому угодно рассказывать, что я сын Фетта, если от этого им станет лучше, но политикой занимайся сам. И я хочу оплату. Я наемник, а это повредит моим заработкам.»
Ресторан «Краггет», Корускант, нижние уровни, 938 дней после Геонозиса.
— Привет, конфетка. — официантка–тви'лека одарила Этейн широкой улыбкой. — Как обычно?
— Да, было бы здорово. — ответила Этейн. — Спасибо.
В «Краггет» никто не забредал случайно. Это было место для постоянных клиентов — неряшливо выглядящая забегаловка на границе с нижними уровнями, и потому она была популярна у тех, кто проводил массу времени среди не знающих закона соседей — у Корускантской Службы Безопасности. Теперь и джедай–генерал Этейн Тур–Мукан стала здесь завсегдатаем, но ее привлекал не щедро политый маслом круглосуточный завтрак «у Краггета». В эти короткие тайные визиты она могла повидать своего сына.
Она назвала его Венку, но сейчас его знали как Кэда — Кэд'ика, маленький клинок.
Кэду сейчас был уже почти год, и каждое утро сердце Этейн разрывалось заново от перспективы быть разлученной с ним еще на один день. Тот факт, что у него была небольшая армия души в нем не чающих нянек, ничего не мог сделать с ноющей болью от нужды держать в тайне ее материнство от всех… в том числе и от отца Кэда.
Чем дольше это продолжалось, тем труднее было сказать Дарману, что у него есть сын.
Этейн заняла столик в углу, и ей кивнул один из офицеров КСБ — она знала его в лицо, но не по имени. Коричневая ряса джедая, также как и броня клонов, давала ей в некотором роде анонимность; никто не спрашивал зачем она спускается в эти трущобы — потому что джедаи часто занимались работой на дне общества, а кроме того — она была приятельницей Скираты. КСБ, и капитан Джайлер Обрим в особенности, очень тепло относились к Скирате и его мальчикам.
Когда она села, офицер за соседним столиком оторвался от еды.
— Генерал, вы слышали что–нибудь про Фая?
— Идет на поправку. — ответила она. Офицеры КСБ знали что Фай не умер. Это они помогали Бесани спасти его. И Этейн была рада узнать, что она не единственная благоразумная женщина, которая совершает безумные, опасные поступки ради благополучия солдат–клонов. — А сейчас он даже завел подружку.
По окружающим столикам прокатилась волна одобрительных возгласов. Полицейские любили Фая. Его любили все, потому что он был веселым и общительным парнем, но в КСБ у него был статус легенды. Однажды он накрыл собой бомбу, чтобы защитить ксбшных офицеров и заработал этим неподдельное уважение. В тот раз катарн–броня защитила его. Она не спасла его от ранения в голову на Гафтикаре. Даже у Фая в конце концов исчерпалась удача.
— Если он когда–нибудь сюда вернется, — сказал офицер, — напомните ему заглянуть в клуб, ладно?
— Обязательно.
Соронна, официантка–тви'лек, работавшая в дневной смене «Краггета», неслышно подошла к Этейн и поставила перед ней кружку средней крепости кафа.
— Лазима немного задержится. — сказала она.
— Что–то не так?
— Нет, она покупает детскую одежду. — Соронна понимающе подмигнула. Она была слегка тяжела в корме, как сказал бы Дарман, но все еще магнетически привлекательна, с ее струящейся походкой танцовщицы, которой она была когда–то. — Кэд'ика изо всего вырос. Ребенку буквально не терпится вырасти. Такой торопыга — весь в дедушку.
«Мой ребенок.»
«Это мой ребенок. И не я выбираю ему одежду. Я не та, кто кормит его, и каждую ночь укладывает его в постель.»
Знает ли Соронна что на самом деле он ребенок Этейн? Она ни единым жестом не показывала, что знает это. Но Скирата имел привычку окружать себя людьми, которые знают правила и держат язык за зубами. Ставки были высоки.
«И что? Что если джедайский Совет выгонит меня за то что я спуталась с Дарманом?»
По меньшей мере раз в день она была на грани того, чтобы связаться с генералом Зеем и признаться ему. Но тогда она потеряет свое звание и возможности. Сейчас она не могла бросить Великую Армию — не то время, когда ей нужен каждый джедай–офицер, которого можно найти.
«Хотя Бардан больше не джедай — и он все же ухитряется быть полезным.»
Все соображения, по которым она скрывала своего ребенка, исчезли без следа, когда Бардан Джусик ушел из Ордена Джедай. Это ничего не изменило. Он все так же был на войне и помогал выжить клон–солдатам, как и раньше. Этейн посмотрела в кружку с кафом и задумалась — не в том ли дело, что она просто привыкла к своему званию… или что ее стало больше волновать что о ней подумает Совет.
«А они скажут что сколько бы лет тебе ни было — в глубине души ты все равно хочешь родительской похвалы.»