Звёздные войны. Последствия. Конец Империи

Вендиг Чак

Эй, — говорит он, — что ты сказала?

Я сказала, что это мой дроид, — хрипло, словно ее голосовые связки проволокли спидером по вулканическому камню, отвечает пленница и скалит зубы. — Верните его мне. Немедленно.

Солдат переводит взгляд с нее на дроида. Офицер лишь смеется. Костик, в свою очередь, похоже, ни на что не обращает внимания. Посреди его узкой скелетоподобной груди торчит черный ограничитель.

Хочешь сказать, этот дроид принадлежит тебе? — Уточняет Эффни.

Да. Отпустите его. И меня тоже. Или проблем не оберетесь.

~ Гм... — Имперец хватает

винтовку штурмовика. — ^В°т этот дроид?

Он нацеливает бластер и стреляет. Рука дроида отле- ^Тает в сторону, отделившись от тела. Из плечевого сочле- ^Нения сыплются искры. Конечность падает на землю.

Нет! — вскрикивает Норра. — Подождите. Пожалуйста...

Уверена, что речь именно об этом дроиде? — Офц. цер злобно хмурится и швыряет дроида о клетку. Вам! Норра тянется сквозь прутья к Костику, но внезапно в воздухе вспыхивают бластерные заряды. Сперва она не видит Эффни, поскольку фигура Костика закрывает ей весь обзор, но, по мере того как лазерный огонь отрывает от дроида кусок за куском, офицера становится видно все лучше. Лицо его искажено яростью, и в мыслях Норры вновь возникает образ слетающей разумной оболочки, из-под которой открывается нечто намного более чудовищное.

Костик стоит неподвижно, безропотно принимая на себя выстрел за выстрелом. Его конечности и куски корпуса с лязгом отскакивают от клетки, падая на песок.

Наконец он превращается в кучу отдельных частей.

Эффни ухмыляется, тяжело дыша и утирая пот.

Норра без сил опускается на пол клетки. Она всхлипывает, но слез снова нет. Ее выворачивает наизнанку, но желудок лишь судорожно сжимается, не исторгая ничего наружу. Норра сворачивается в позе эмбриона, глядя в глаза дроида своего сына, которые в последний раз вспыхивают и гаснут.

Презрительно фыркнув, Эффни бросает бластерную винтовку обратно солдату, который едва успевает ее поймать.

Прости, ничтожество. Похоже, этот дроид неисправен. — Он поворачивается к штурмовику. — Видимо, Бор- руму все же не доведется поглядеть на этот любопытный антиквариат.

Мне убрать обломки? — спрашивает солдат.

Нет. Пусть смотрит на останки этой машины-мутанта. — Он внезапно вздыхает. — Боги, ну и жара! Пойдем, я хочу напиться.

Имперцы уходят. Костик остается лежать грудой деталей. Норра сворачивается в клубок.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Каменную стену ее камеры украшает кровавое пятно.

Сейчас оно высохло, потому что ему уже несколько дней. И стоит Меркуриалу на нее взглянуть, как сразу становится ясно, что произошло: она пыталась сопротивляться и пустоголовые рабы Ниимы основательно ее поколотили. Одна сторона головы охотницы ободрана и покрыта струпьями. Волосы ее, обычно торчащие, словно перья гордой птицы, свисают набок, слипшись от крови. Кровь засохла пурпурными потеками на ее синеватой коже, образовав вокруг ее знаменитой злобной гримасы новые татуировки.

«Джее Эмари, ты моя».

Он даже не удостаивает ее приветствием, лишь широко и лучезарно улыбается. Вполне достаточно, чтобы Дать ей понять:

«Это я тебя поймал, рыбка». Она думала, будто перехитрила его на Тарисе, — и, надо признать, ей это удалось. Но это было всего лишь временное недоразумение, ошибочный ход в куда более серьезной игре.

Игре, в которой он только что стал победителем.

Он кивает уродцам Ниимы. Трое из них, что-то бормоча, врываются в ее камеру, связывают ее запястья веревкой, настоящей веревкой! — до чего же примитивно! и выволакивают наружу.

Меркуриал рад, что смог воспользоваться гостеприимством Ниимы, но в неменьшей степени рад, что хатт- ши здесь нет. Лично с Ниимой он не знаком, но хаттов повидал достаточно. Они в равной степени предаются жестокости и соблюдению формальностей, а у него нет времени ни на то ни на другое. К тому же они просто отвратительны — гигантские, покрытые слизью паразиты, сосущие кровь Вселенной. Свифта не особо беспокоят паразиты, поскольку он сам один из них, но слизь? Без нее он вполне может обойтись.

Меркуриал надменно шагает впереди. Рабы хаттши тащат за ним Джее, которая пытается освободиться. Охотника за головами распирает от торжества. «Сегодня хороший день», — думает он. Поймать обидчицу оказалось проще простого. Он думал, что ему предстоит долгая охота, и нанял в помощь целую команду — как вдруг девчонка просто падает ему на колени!

Легкая победа. Естественно, для этого ему требовалось оказаться в нужное время в нужном месте. Но он это заслужил. Как и достойную плату.

Но заслуживает ли ее его команда?

Возможно, он все-таки не станет им платить. Немного кредитов в качестве поддержки... а может, и вообще ничего. Что, собственно, они сделали? Мысль о том, что придется с кем-то делиться, омрачает вкус его победы. Лучше все оставить себе, особенно учитывая, что они в буквальном смысле палец о палец не ударили, лишь полетели вместе с ним.

Он продолжает размышлять, шагая по гладким каменным коридорам пещерного храма Ниимы. В этом она отличается от других знакомых Меркуриалу хаттов, которые предпочитают роскошь и развлечения. Дворец Джаб- бы на Татуине славился непомерной пышностью, но здесь почти пусто, лишь скважины и туннели, проделанные _в огненно-красном камне. Где-то туннели гладкие, в других местах неровные, и он не знает, были ли они такими ₀т природы или же хаттша прогрызла либо каким-то образом прожгла себе путь в камне. Что еще более странно, здесь практически нет электричества, никаких дроидов. Даже Эмари связана веревкой — никаких цепей, кандалов, наручников. Обычная веревка.

Они проходят мимо других камер. В одной из них рабы удерживают кричащего мужчину, срезая волосы с его макушки. Уродцы суют ему в рот грязную тряпку, и один из них втыкает иглу в угол его глаза. Крики стихают, превращаясь в бессвязное бормотание. Облачко рыжей пыли — и они начинают раскрашивать лицо несчастного в красный цвет...

«Создают себе подобных», — думает Свифт. Ниима порабощает своих служителей, а те, в свою очередь, создают других таких же. Словно распространяющаяся зараза.