Звездный час по тарифу
Шрифт:
Тремя неделями позже на борту «Посейдона» в Эльпараисо прибыл невысокий господин лет пятидесяти пяти. Он походил на бульдога – с некрасивым, обрюзгшим лицом, лысой приплюснутой головой и седой щеточкой усов, которая топорщилась над выпяченной верхней губой. Господин, для которого тропическая жара не была помехой, предпочитал черные костюмы, как у могильщика, и отрекомендовался Христофором Христофоровичем Геклером, компаньоном и доверенным лицом князя Сухоцкого. Безымянный палец левой руки господина Геклера украшал затейливый платиновый
Господин Геклер развил необычайную активность. Он побывал в гостях у Самдевятовых, где имел долгую беседу с Федором Архиповичем. Ксении гость из Санкт-Петербурга не понравился – его прозрачные голубые глаза не выражали чувств, а тонкая усмешка, которая делала его и без того непривлекательное лицо похожим на страшную маску, никак не сходила с губ Христофора Христофоровича. Он потребовал от Самдевятова отчетность и в течение пяти дней пролистывал каждую страницу и задавал вопрос едва ли не по каждой цифре. Банковские служащие потели от страха, запинались и отводили глаза, а господин Геклер, поигрывая пальцами, на одном из которых красовался перстень с ужасной мертвой головой, только улыбался.
Нежданный визитер побывал и в полиции, а затем объявил, что напал на след бандитов. Эта новость возымела странный эффект – Федор Архипович, когда господин Геклер лично сообщил ему об этом, пошатнулся, а затем дрожащим голосом поинтересовался, точны ли эти сведения.
– Могу вас заверить, милостивый государь, что точнее не бывает, – отрезал Христофор Христофорович. – Головорезы обычно думают, что они – самые умные на всем белом свете и никто и никогда не нападет на их след. Эти типчики известны местной полиции, и она их скоро схватит. Но меня интересует другое...
– Что именно? – в большом волнении спросил Федор Архипович. В присутствии господина Геклера он испытывал чувство дискомфорта и страха.
Петербуржец сверкнул страшным перстнем и ответил:
– Все эти бандиты, которые лишили жизни двух человек, достойны виселицы. И уверен, что они свое получат. Но я убежден – они никогда бы не смогли решиться на столь наглое преступление, не будь у них шпиона и информатора среди работников банка!
– Я доверяю всем своим служащим! – вспылил Самдевятов. – И вообще, господин Геклер, я немедленно телеграфирую его сиятельству в Петербург и попрошу князя избавить нас от вашего присутствия. Разве вы добились чего-то, кроме насаждения паники, подозрений и возбуждения ненужных страхов?
Христофор Христофорович ответил:
– Как вам будет угодно, господин Самдевятов. Но не думаю, что ваше красноречие сможет убедить его сиятельство отозвать меня из Эльпараисо. Значит, вы не знаете, кто из работников банка может состоять в тайном сговоре с бандитами?
– Разумеется, нет! – с вызовом воскликнул Федор Архипович. – Будь мне это известно, я бы немедленно отправился бы в полицию, милостивый государь!
Господин Геклер тонко усмехнулся и заметил:
– А вот я знаю, кто стоит за всем этим.
Вечером 22 сентября 1889 года, когда Самдевятовы готовились отойти ко сну, в двери особняка забарабанили. Когда Иван Иваныч раскрыл дверь, то увидел перед собой улыбающегося господина Геклера, как обычно, в черном костюме гробовщика, в сопровождении нескольких дюжих жандармов.
– Милейший, нам надобно как можно быстрее переговорить с господином Самдевятовым, – отодвигая в сторону Ивана Иваныча, заявил господин Геклер.
Ксения, привлеченная шумом в холле, затаилась на лестнице и прислушалась. До нее донеслись резкие удары в дверь отцовского кабинета.
– Ах, господин Геклер? Чем обязан неожиданному визиту в столь поздний час? – услышала Ксения голос отца.
– Неожиданный визит, господин Самдевятов? – прокаркал Геклер. – Разрешите вам не поверить! Если это так, то отчего, позвольте вас спросить, вы уничтожаете бумаги в своем кабинете? Бумаги, которые являются финансовой отчетностью банка его сиятельства князя Евгения Ипполитовича Сухоцкого!
– Куда вы лезете, Геклер! – Тон отца изменился и стал угрожающим. – Это не ваше дело, чертова петербургская ищейка! Как будто я не понял, что князь заслал вас с единственной целью – устроить ревизию! Никакой вы не страховой агент! Прочь из моего дома!
– Вынужден вас разочаровать. – Ксения, от которой было скрыто лицо Христофора Христофоровича, не сомневалась, что он сладчайше улыбается. – Этот дом – не ваш, он – собственность его сиятельства и был предоставлен князем в распоряжение вашего семейства на тот срок, который вы являетесь директором здешнего филиала!
Федор Архипович со злорадным смешком воскликнул:
– Вот именно, его светлость Евгений Ипполитович предоставил этот особняк мне и моей семье! А вы, полицейский шпик, копошитесь в моих делах и мешаете мне работать! Убирайтесь прочь! Иван, проводи незваных гостей до двери и проследи, чтобы они больше не переступали порог моего дома. Всего хорошего, господа!
Ксения гордилась отцом, который так смело разделался с пугающим ее господином Геклером. Тот ретируется, и возобновится их прежняя жизнь, безмятежная и спокойная. Однако вместо того, чтобы последовать приказанию Самдевятова и убраться восвояси, Христофор Христофорович заявил:
– Милостивый государь, его светлость сообщили мне телеграммой, что вы смещены с поста директора филиала и на это место назначен я! Если вы мне не верите, то можете самолично удостовериться в правдивости моих слов. Князь уволил вас!
Последовала долгая пауза. Ксения тихо спустилась по лестнице и увидела озадаченного Ивана Иваныча, который чесал затылок, торжествующего господина Геклера, как всегда, тонко ухмыляющегося, и смертельно бледного отца, который перечитывал телеграмму.
– Это подделка, – хриплым, срывающимся голосом выдавил он, – и вы поплатитесь за это, Геклер! Я сразу понял, что вы хотите очернить меня в глазах князя и целитесь на мое место! Пошел вон, шут гороховый!
Христофор Христофорович рассмеялся: