Звёздный Человек
Шрифт:
"Как эта песня красива!" воскликнула она, хлопая в ладоши и крутясь вокруг себя в восторге. "Красива!"
Однажды, она думала восторженно, весь восточный Тенсендор будет петь так!
Когда Боевой Топор Аксис, его Носители Топора и Барт Гилберт скакали через лес, он казался им тёмным и непроходимым, острые ветви преграждали проход и царапали лица и руки, корни торчали из земли мешая копытам лошадей. Может быть Аксис и был Звёздным Человеком, но в то время был окружен враньём Сенешалей, и сопровождаемый отвратительным Гилбертом, который никогда не освободился бы от лжи его окружающей. Лес позволял проход только четырёх человек после того, как они оставили свои топоры в ста шагах от начала леса.
Однако женщина, которая спускалась сейчас по направлению к Хранилищу, была Фарадей Друг Деревьев, обожаемая Матерью и всеми
Аксис и его попутчики потратили почти день, чтобы достичь Хранилища, а Фарадей потратила, как ей казалось, не более часа, чтобы увидеть сквозь деревья перед собой золотистое свечение озера Котёл.
Она замерла в удивлении около озера, наклонилась и окунула пальцы в волшебную золотистую воду, которая оставила её руки сухими, как до погружения в неё. В четверти окружности озера от Фарадей было видно бледное, сложенное из жёлтых камней Хранилище, и она улыбнулась тёплому свету, льющемуся из окон и приглашающе распахнутых дверей. Даже с такого расстояния она чувствовала, что Хранилище не только ожидает её, но жаждет её общества. Подойдя к Хранилищу, Фарадей сняла упряжь и груз со своих ослов, и они припустили к задней части строения, где, без сомнения, их ждали тёплые стойла и овёс. Фарадей вошла в Хранилище и замерла, затаив дыхание от удивления.
Оба, Тимозел и Аксис описывали ей внутреннее убранство, но Фарадей была уверена, что то, что Хранилище приготовило для неё, резко отличалось от того, что видели мужчины. Огромная круглая комната была меблирована комфортабельно глубокими креслами и диванами, обитыми и убранными драгоценными тканями, столы и стулья, книжные шкафы, сундуки и шкафы были сделаны из янтарного дерева, лампы и подсвечники сияли бронзой, коврики и ковры, в которых ноги утопали по щиколотку. С одной стороны стояла кровать с балдахином, с безумно сшитым одеялом на ней и пуховыми подушками, сложенными в изголовье. С другой стороны комнаты светилась кухонная плита, чайник, стоявший на ней, только начал петь; стол накрытый на одного и сервировочный столик с едой перед ним. В середине комнаты хорошо растопленный огонь потрескивал приветливо на круглом основании, а медный колпак вытяжки не позволял дыму выходить в комнату. В стороне от очага стоял большой ящик с сосновыми шишками и кусками яблоневого дерева. Фарадей не прекращала поражаться Хранилищу, её глаза широко раскрыты, руки прикрывают рот, и она чувствовала себя совершенно и полностью любимой.
Целую неделю Убежище заботилось о ней. Это было время глубокого выздоровления, время возвращения её отваги и стойкости. В первый день после прибытия Фарадей поела, затем взобралась на кровать, не раздеваясь, так устала настолько, что не могла найти сил раздеться, и не просыпалась восемнадцать часов. Когда она проснулась, то обнаружила себя одетой в тёплую фланелевую ночную рубашку и розовые спальные носки, а чайник уже пел на плите, а рядом с ним располагалась кастрюля скрамблед [4] яиц и бекона для её завтрака.
4
Прим. переводчика: не знаю как перевести — это не глазунья и не болтунья, яйца разбиваются на сковородку с растопленным коровьим маслом, затем перемешиваются постоянно до полутвёрдого состояния. Мне очень нравится такой рецепт — очень вкусно…
Поджаренный хлеб, и молоко, и богатое золотистое коровье масло на толстых белых фарфоровых тарелках ожидали на столе.
Этот день Фарадей ничего не делала, только ела и спала, свежеприготовленная еда ждала её каждый раз, когда она просыпалась, но последующие дни она провела в Священной роще и питомнике саженцев Ура.
Сегодня на восьмой день после прибытия, Фарадей была настроена провести время, нежась в комфорте, который Хранилище создало ей. Может быть она исследует верхние этажи и почитает, если сможет, некоторые из древних текстов Икарии, которые, как говорили Огден и Веремунд, были спрятаны там. Она знала, что скоро покинет Хранилище. Она уже выучила почти все названия саженцев из волшебного питомника и опять, и опять повторяла про
Она чувствовала Азур близко, близко.
"Азур?" спросила Фарадей, она тёрла свои глаза, чтобы полностью проснуться.
Она была удивлена, но не боялась.
Находясь почти в таком же подавленном состоянии, в котором была Фарадей, когда прибыла в лес Молчаливой Женщины, Азур попросила Хескета, капитана дворцовой стражи, отвести её на гребной лодке в Спейадор. Всё, что она хотела, это избавиться от ограничений, которые раздражали её в дворце Карлон. Королевские апартаменты, такие прекрасные и уютные с Аксисом, теперь казались ей холодными и одинокими. Звёздный Скиталец был её постоянным компаньоном. Он был, исключая Свободное Падение, который был уже на острове Тумана и Памяти, самым старшим среди Икарии в южном Тенсендоре, и, в этом качестве, был вовлечён в большинство дискуссий и решений относящихся к переселению народа Икарии на юг. Будучи дедушкой Каелума и двух нерождённых близнецов, и, к тому же, могущественным Чародеем, Звёздный Скиталец также проводил много времени, тренируя всех трёх детей Аксиса и Азур. Эти часы ранним утром или вечером, когда Звёздный Скиталец приходил в Нефритовую комнату, клал свои руки на вздутый живот и пел близнецам, были очень неудобными для Азур. Она помнила слова Аксиса, что, если с ним что-нибудь случится, она должна будет выйти за Звёздного Скитальца, и она спрашивала себя — сказал ли что-нибудь Аксис отцу об этом. Лицо Звёздного Скитальца и его мысли ничего не говорили об этом, он всегда вёл себя подчёркнуто вежливо, даже, когда был интимно близок к ней, однако Азур не могла избавиться от мысли, что Звёздный Скиталец надеется, что однажды сможет касаться её более интимно.
В конце концов, думала Азур, пересекая на лодке озеро Грааль, это будет удовольствием — провести послеполуденное время в Спейадоре. Может быть Волчья Звезда появится, хотя Азур и не стремилась увидеть его сейчас, и она думала, что если её мысли станут известны Спеядору, то уж Волчья Звезда точно не придёт туда.
Азур взяла Каелума с собой, за прошедшие дни она не проводила со своим обожаемым сыном столько времени, сколько хотела бы.
Маленькая гребная лодка была также полна тёплыми телами семи собак Алаунт, включая Сикариуса. Они молча следовали за ней в коридорах дворца и также молча прыгали, в лодку, раскачивая её, что вызвало ряд проклятий изо рта Хескета, за что тот, смущенный, попросил прощения у Азур. Бедняга, думала Азур, когда они приближались к причалу Спейадора, он выглядит даже более подавленным, чем я. Неделю назад Ир и остальные Сентинелы исчезли, и Азур, также как Аксис и все остальные близкие к Пророчеству были озабочены их внезапным и тайным исчезновением. Наверняка Хескет, глубоко эмоционально связанный с Ир, был обеспокоен больше всех, и Азур подумывала пригласить его разделить с ней её обед. Может быть ему нужно только выговориться. Да, наверно, ему нужна Ир, решила Азур, в то время как Хескет помогал ей выбраться из лодки, а собаки мчались по траве к Спейадору.
Внутренняя обстановка башни была красива и приятна, и Азур улыбалась, облокотившись на закрытую дверь. Семь Алаунтов обнюхивали каждый скрытый уголок, и Азур думала, что они могут найти много подобных уголков в такой наиболее таинственной из всех башен.
"Мы идём на крышу, Мама?"
Азур почувствовала слабый оттенок опасений в мыслях Каелума. Без сомнения её сын, также как она сама, имел некоторые очень сильные неприятные воспоминания о пребывании на крыше Спейадора.
"Как нибудь в другой раз, Келум, не сегодня. Я не настолько сильна, чтобы вскарабкаться на крышу."
"А тогда, что мы будем делать?"
Азур колебалась. Она думала об этом, когда лежала без сна на своей кровати прошлой ночью. Близко к слезам от одиночества в пустой постели, чувствуя равнодушие младенцев в ней, Азур решила поэкспериментировать с башней сегодня. Посмотреть пределы её возможностей. Она надеялась, что делает правильные вещи. Что если она потеряется?
Она остановилась у подножия первой лестничной площадки, её рука лежала на столбике перил, и позвала к себе собак. Пока они собирались около её юбок, она вспомнила слова Волчьей Звезды.