Звёздный дар
Шрифт:
С педантичностью старого профессора Игорь Сергеевич рассказал журналистам о том, что будет представлять из себя «Благовест», как будет протекать вся подготовка к полёту и он сам. Ну, и кроме того он подверг строгому научному анализу всё то, что уже было довольно хорошо известно подавляющему большинству жителей Земли — телевизионные послания, передаваемые с борта диарского космического корабля.
Пожалуй, даже брифинг двух президентов, российского и американского, который те устроили для прессы спустя несколько часов, не дал столько пищи для разговоров.
Пи ар, устроенный русским
Может быть именно поэтому люди чуть ли не во всём мире стали куда чаще спрашивать о ходе подготовки к полету учёных, конструкторов и космонавтов, нежели политиков. Вот за это его больше всего и благодарил Родион Давыдов.
Президент, вообще-то, оказался неплохим парнем, хотя и был жутким выжигой и пройдохой. Но, тут уж ничего не поделаешь, ведь как ни крути, а в стремлении к власти всё-таки есть какая-то патология и у этого сибиряка была своя пуля в голове. Игоря нисколько не беспокоили причины, побудившие некогда успешного бизнесмена броситься в пучину политической борьбы и потому он откликнулся на его предложение подружиться без всяких задних мыслей. Благо это не требовало от него ничего такого, от чего бы он шарахался, словно чёрт от ладана — рыбалка, да, изредка, преферанс.
Правда, за все те два месяца с небольшим, что прошли с момента их первой встречи, они лишь трижды выбрались на истринское водохранилище, да, раз семь расписали пульку вместе со Свирским и Виктором, начальником президентской охраны. Обычно это происходило по воскресеньям, во второй половине дня, и четверо мужчин, крепко уставших за неделю от напряженнейшей работы, за игрой в карты и под бутылочку пивка подводили итоги. Родион Давыдов как-то признался своему новому другу в том, что проект «Звёздный дар» он считает самым важным делом своей жизни.
Игорь, в свою очередь, тоже не скрывал, что именно к чему-то подобному он и готовился всю свою жизнь.
Порой он задавался вопросом так ли это на самом деле и ответом на него было то, что работал он с огромным упорством и полной самоотдачей. Как и раньше, в то время, когда он готовился к полётам на «Буране», теперь всё было предельно ясно — учёные, конструкторы, инженеры, техники и рабочие, десятки тысяч человек, русские, белорусы, украинцы, татары, китайцы, японцы, индусы и ещё невесть сколько народов, строили новый космический корабль, а ему нужно было хорошенько подготовиться к тому, чтобы долететь на нём к огромному космическому кораблю, находящемуся сейчас аж за Солнцем.
Внешне всё выглядело очень просто. Стартовать с Байконура, преодолеть земное притяжение, выйти на гелиоцентрическую орбиту и за три месяца, двигаясь в космическом пространстве с постоянным ускорением, преодолеть огромное расстояние.
Однако, на деле им пришлось столкнуться с огромным количеством всевозможных проблем и трудностей. В первую с тем, что разгонные блоки «Фрегат» имели недостаточную тягу, а собирать их в пакеты, подобные «королевскому», было делом всё же весьма опасным и затруднительным.
Конструкторы из КБ академика Челомея, проделав в считанные недели огромную работу, сумели сварганить нечто новое и куда более мощное,
Хотя Игорю куда больше хотелось поговорить с конструкторами, ему пришлось уделить Дзао Дзияну добрых пятнадцать минут и рассказать о том, что представлял из новый разгонный блок. Данила-мастер, одетый в новенький мундир с майорскими погонами, которые навесили на него вопреки всем правилам, крутился рядом и всё норовил сделать свои уточнения. Китайцу не очень-то нравилось нахальство этого юного дарования, но, услышав о том, что это и есть сын русского пилота и бортинженер «Благовеста», он переключил всё своё внимание на юношу и выпустил из своих рук рукав командира этого корабля.
Облегчённо вздохнув, Игорь чуть ли не бегом бросился к академику Реброву, руководившему всеми работами по созданию разгонного блока. Этот лысенький, сухощавый мужчина, похожий на скворца, увидев его стал яростно вырываться из тесного кольца любопытствующих иностранцев. Ему куда больше хотелось пообщаться с Игорем, чем с этой дипломатической публикой. Подбежав к нему он силой ткнул его жестким, как сучок, пальцем в бок и бойко спросил:
— Ну, что, морда генеральская, утёр я тебе нос?
Тот ответил в тон ему:
— Ага, как же. Сначала посмотрим на то, как пройдут испытания, ракетчик недоделанный. Вот возьмет твоя бочка с дымом и взорвётся ко всем чертям, что ты тогда скажешь?
Старый знакомец Игоря Медведя — Генка Ребров нежно обнял его за талию и стал настойчиво выталкивать из холла, явно, не рассчитанного на такой наплыв народа, внутрь бетонной громадины испытательного полигона. Академиком Генка стал каких-то три недели назад и, подобно своему другу, всё ещё не мог привыкнуть к тому, что его таланты были, вдруг, востребованы в таком огромном объёме. Ещё меньше ему верилось в то, что всё необходимое для работы, специалисты, новейшая вычислительная техника, станки и материалы, появлялись, как по взмаху волшебной палочки. Кивая охранникам, стоявшим у дверей, он весёлым голосом сказал:
— Да, Игорёха, не думал я, что такое возможно. Представляешь, старик, стоило мне только заикнуться о том, что нам нужен листовой бериллий, его нам тут же столько приволокли, что на три десятка разгонников хватит. Меня даже оторопь взяла. Жаль только, что всё это не надолго. Вот построим для тебя «Благовест» и всё, абзац, мы снова будем не у дел.
Похлопывая друга по плечу, Игорь успокоил его:
— Нет, ракетная твоя душа, уж теперь-то тебе придется вкалывать, как проклятому.
Ты, верно, забыл о том, что нам придётся после всего этого построить полсотни кораблей и отправить «Звездный дар» в дальнейший полёт, так что, Геша, твоя работа только начинается.