Звездный десант
Шрифт:
– Потому что ложкой гораздо больнее, – ласково пояснил мистер Каперони. – А теперь все же свяжи меня с мистером Берковицем. Боюсь, разговор у нас с ним выйдет еще более забавный, чем предполагалось вначале.
Переговорив с референтом Берковица и установив для босса защищенный канал связи, Пануччи нервно потер ладони друг о друга, торопливо вызвал на экран виртуальную энциклопедию и принялся перелистывать ее в поисках кулака с пальцем и nakosja vykusi. Джанфранко был почти уверен, что правильно трактовал и жест, и надпись, но следовало убедиться в этом на все сто процентов. И, если он не прав, следовало немедленно соображать, как прикрыть свою задницу, если босс потом уличит его в неточности.
– Матка
Лось просто клокотал от негодования. Казалось, поймай он сейчас Глама Саггети в коридоре – без раздумий отправит в нокаут.
– Вычитал в СМИ, – мрачно поведала Рысь. – И без согласования с нами решил усилить свое послание. Он же у нас поклонник великих людей и эффектных поз.
Песец только покачал головой. Два энергичных древнерусских слова, которыми российский император Александр Михайлович в нарушение всех дипломатических протоколов ответил на оскорбительный ультиматум демократических миров, привели к Ипалайскому конфликту и вошли в словари идиоматических выражений многих языков галактики наряду с «kuzkinamat», «nazdarovja» и «gderaki zimujut».
– М-да, – обескураженно проговорил Пестрецов. – Такого никто не ожидал. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.
– Штирлицу было проще, – заметила Рысь. – Легендарным героям древности всегда легче совершать подвиги, чем нам. Даже если они на самом деле тоже допускали серьезные ошибки, народная память хранит о них только хорошее.
– И что же нам теперь делать, пся крев? – поинтересовался Лось.
– Что делать, что делать… – проворчал Песец. – Хорошую мину при плохой игре, вот что. Будем надеяться, что эта дурацкая выходка обойдется без серьезных последствий… хотя бы на некоторое время. Иначе пристальное внимание в этом направлении может нам здорово навредить.
Группа бывших Горностаев собралась на очередной военный совет в защищенном от прослушивания кабинете Кенни Бампера. Лось занял свое кресло, Родим и Светлана пристроились по обе стороны длинного стола для совещаний. Пестрецов меланхолично грыз яблоко, Рысь задумчиво курила, закинув ногу на ногу.
– Какое у нас вообще положение на фронтах? – поинтересовался Песец.
– Все роскошно, – заверил его Витковский. – Бардзо добже. Положение такое, что хуже быть не может. Нас давят со всех сторон. Единственный для клана шанс удержаться на плаву – это дон Ральф. Глам вполне понимает, что для Вагнера этот союз – только повод сунуть ногу в дверь семейства Саггети, а потом попытаться максимально прибрать клан союзничка к рукам. Но другого выхода он пока не видит.
– Чудненько. – Родим перевел взгляд на Свету. – У тебя как дела на любовном фронте, подруга? Тяжело приходится?
– Да нормально все, – отмахнулась Рысь, и с ее сигареты на стол упал пепел. – Бывало и хуже. Немного задолбало изображать из себя девочку-припевочку, губки бантиком. Порой кажется, что танцую бесконечный стриптиз. Только в вашей компании и можно расслабиться, почувствовать себя настоящим мужиком… – Она криво усмехнулась. – Впрочем, иногда мне это даже нравиться начинает – все эти платьишки, помады, высокие каблуки с утра до вечера… Новые, понимаешь ли, ощущения…
– Опа! – Пестрецов во все глаза изумленно уставился на нее. – Кто ты, загадочная незнакомка, и что ты сделала с нашей Светкой?!
Рысь скорчила постную рожу, не обратив внимания, что Песец смотрит на нее слишком пристально. Лось иронически оскалился.
– Да, иногда нравится! – тряхнув рыжей челкой, дерзко повторила Света. – Хоть какое-то разнообразие в жизни. А то зимой и летом одним цветом: повседневный комбез, парадка и боевая броня…
– Ну и хорошо, – после паузы произнес Родим. Он не стал озвучивать, что совсем недавно она придерживалась
Рысь накрыла правой ладошкой макушку, а левую кинула к виску, дурашливо отдав честь тому, кого они с Витковским считали своим командиром. Если бы кто-то смог наблюдать их в этот момент, он бы безошибочно определил в них русских, поскольку только в российском императорском флоте по древней традиции к «пустой» голове руку не прикладывают. Во всех остальных флотах честь отдают вне зависимости от того, есть ли на голове головной убор.
– Вольно, боец, – усмехнулся Песец. – Ладно, вернемся к сути вопроса. Аудиозапись отправила?
– Конечно. Как договаривались.
– Думаю, Каперони был для этого наиболее подходящей фигурой. Он наверняка сразу же оповестил остальных, и теперь они потребуют созвать новый совет, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Если бы мы разослали запись всем, они насторожились бы, почуяв подвох. А так все получилось вполне натурально: в руководстве клана есть предатель, который недоволен существующим положением вещей и ищет себе нового покровителя.
– В общем, все идет по плану, – кивнул Лось. – Теперь остается единственная загвоздка – Вагнер.
– Ну, это как раз не самое сложное, – безмятежно отозвался Песец. – Разберемся. О нем позаботится одна решительная девушка по имени Агата…
– Дон Ральф опаздывает на двадцать минут, – скрипучим голосом проговорил Бенуцци, посмотрев на свои золотые часы. – Если это новая традиция совета благородных семейств, то в следующий раз я опоздаю на полчаса.
Пятеро глав мафиозных кланов были в сборе, готовые начать очередное заседание совета. Не хватало только Вагнера – всегда такого пунктуального и вежливого.
– Терпение, мой друг, – миролюбиво проговорил Каперони. – Дон Ральф известен как обязательный человек, уважительно относящийся к главам почтенных семейств. Я уверен, что у него имелась достаточно весомая причина для задержки, и он непременно поведает ее нам, как только появится.
Глам Саггети едва заметно усмехнулся. Занервничали, почтенные семейства, занервничали. Он вновь был без галстука и собирался придерживаться подобной формы одежды и впредь. Сейчас он чувствовал себя гораздо увереннее, чем на предыдущем совете. Мистер Вагнер, мгновенно превратившийся из злейшего врага в лучшего друга, так и сказал: «Мы заставим их нервничать, Глам». Теперь Саггети ощущал за собой крепкий тыл. Дон Ральф и Глам в присутствии высокопоставленных доверенных лиц обоих кланов заключили договор о союзничестве, и теперь, если бы Вагнер решился немедленно нарушить его, он сразу потерял бы лицо. Поступить так вероломно не позволили бы ему свои – точнее, он, конечно, мог наплевать на мнение ближайших соратников, но тогда в обозримом будущем он рисковал остаться без клана. Моральное состояние истинных мафиози очень важно, непредсказуемых отморозков никто не любит. Поэтому Глам не усмотрел в предложении Вагнера в оскорбительном ключе ответить на ультиматум благородных семейств никакого коварного подвоха и охотно разослал главам кланов изображение кукиша. «Пусть они нервничают, – заявил Вагнер, – пусть они чувствуют, за кем нынче сила. Это их ошеломит. Никто не посмеет открыто встать против нас, они все слишком трусливы, завистливы и жадны, чтобы выступить действительно единым фронтом. Главное, без меня не вступай ни в какие дискуссии. А вот когда я приеду с получасовым опозданием, заставив их психовать еще сильнее, вот тогда мы и возьмем их в клещи. Когда противник нервничает, он начинает допускать одну ошибку за другой, особенно на ответственных переговорах. Поверь моему богатому опыту».