Звездный хирург. Сборник фантастических произведений
Шрифт:
— Я не заметил этого. Попробуйте снова.
— Как вы себя чувствуете теперь?
— Что-то… м-м, ничего определенного. Просто ожидание. Я думал, что мы еще только собирались попробовать снова.
— Мы уже сделали это, — сказала Хелен. — Выходит так, что ваш разум становится настолько пустым, что вы даже не чувствуете течение времени.
— Ну-ну, — произнес Кирк сухо. — Замечательно эффективно для устройства, от которого, по словам Адамса, он подумывает отказаться. Тот специалист упомянул, что подразумевалось внушение. Попробуйте — что-нибудь безвредное, пожалуйста. Знаете что, когда мы наконец покончим с этим,
— Внушение действует, — сказала Хелен напряженным голосом. — Я дала вам две секунды при низкой интенсивности и сказала: «Вы голодны». И теперь вы действительно голодны.
— Я не слышал ничего этого. Давайте сделаем еще одну попытку. Я не хочу оставлять на этот счет никаких сомнений.
— Вы совершенно правы, — прозвучал голос Адамса.
Кирк вскочил и увидел смотрящее ему прямо в лицо дуло фазерного пистолета Адамса. А давешний врач держал под прицелом своего оружия Хелен.
— Тюрьмы и психбольницы, — продолжал Адамс, улыбаясь, почти ласково, — должны учитывать каждый разговор, каждый звук, — иначе они не протянут долго. Итак, я могу удовлетворить ваше любопытство, капитан. Мы обеспечим вам настоящую демонстрацию.
Он шагнул к приборной панели и повернул рукоять потенциометра. Кирк не увидел, как он нажал на выключатель. Комната просто исчезла в волне невыносимой боли.
Как и раньше, не прошло вообще никакого времени; он просто обнаружил себя стоящим на ногах и протягивающим свой фазер Адамсу. В то же время он знал, что за боль сидела у него в голове, это была любовь к Хелен, и боль одиночества, бытия без нее. Она ушла; все, что у него было, было воспоминание о том, как он принес ее в ее каюту в то Рождество, о ее протестах, о его лжи, которая обернулась правдой. Любопытно, что воспоминания казались какими-то бесцветными, одномерными, голоса в них — монотонными; но страстное желание и одиночество были реальны. Чтобы утолить их, он стал бы лгать, красть, предавать свой корабль, отказываться от своей репутации… Кирк закричал.
— Ее здесь нет, — сказал Адамс, передавая фазер Кирка все тому же врачу. — Я пришлю ее обратно через некоторое время и дела пойдут лучше. Но сначала — время вызвать ваше судно. Важно, чтобы они знали, что все нормально. Потом, возможно, мы сможем увидеть доктора Ноэл.
Преодолевая новый предательский удар боли, Кирк извлек свой передатчик и включил его со щелчком.
— Капитан… «Дерзости», - сказал он. Он нашел очень трудным говорить; поручение не казалось важным.
– «Дерзость» здесь, капитан, — раздался голос Спока.
— Все нормально, мистер Спок. Я все так же с доктором Адамсом.
— У вас усталый голос, капитан. Есть проблемы?
— Никаких, мистер Спок. Мой следующий вызов будет через шесть часов. Кирк отключается.
Он начал убирать в карман передатчик, но Адамс протянул руку.
— И это тоже, капитан.
Кирк заколебался. Адамс потянулся к приборной панели. Боль вернулась; удвоенная, утроенная, учетверенная; и теперь пришло наконец нестоящее благословенное беспамятство.
Он проснулся от звука женского голоса и ощущения влажной ткани, разглаживаемой у него на лбу. Он открыл глаза. Он лежал на своей кровати в комнате на Тантале; он чувствовал, как будто его принесли сюда. Рука закрыла его поле зрения, и он вновь ощутил прикосновение ткани. Голос Хелен произнес:
— Капитан… капитан. Они забрали вас из лаборатории. Теперь вы в вашей комнате. Вставайте, пожалуйста, пожалуйста!
— Хелен, — сказал он. Непроизвольно он потянулся к ней, но был он очень слаб; она оттолкнула его без усилия.
— Попробуйте вспомнить. Они вложили все это в ваш разум. Адамс стал вместо меня управлять прибором — вы помните боль? А его голос, говорящий вам, что вы любите меня…
Он приподнялся на локте. Боль была тут как тут, вместе со страстным желанием. Он боролся с ними обоими, покрываясь испариной.
— Да… Думаю, да, — сказал он. Новая волна боли. — Его аппарат несовершенен. Я помню… что-то из этого.
— Хорошо. Дайте я намочу тряпку снова.
Когда она отошла, Кирк заставил себя встать на ноги, постоял немного, борясь с головокружением, а потом, шатаясь, пошел вперед, чтобы попробовать, заперта ли дверь. Заперта, конечно. Видимо, предполагалось, что здесь он и Хелен утвердят внушенную любовь, сделают ее реальной… и забудут «Дерзость». Как бы не так! Осмотревшись, он обнаружил вентиляционную решетку.
Хелен вернулась, и он сделал ей знак, прижав свой палец к губам. Она последовала за ним, недоумевая. Он попробовал прочность крепления решетки; она слегка поддалась. Включив все свои спинные мышцы, он отогнул ее наружу. Со второй попытки она оказалась в его руке с легким режущим звуком. Он стал на колени и просунул голову в отверстие.
Тоннель за решеткой был не только трубопроводом; там было место, где можно было ползти, предназначенное, вообще-то, для служебных силовых кабелей. По нему легко можно было протиснуться, по крайней мере, так далеко, насколько хватало взгляда. Он попытался пролезть, но его плечи были слишком объемисты.
Он встал и протянул руки к девушке. Она отпрянула, но он нетерпеливо дернул головой, надеясь, что в выражении его лица не было ничего, позволявшего заподозрить страсть. После еще секунды колебаний, она шагнула и стала напротив него.
— Они, может быть, смотрят, так же как и слушают, — зашептал Кирк. — Я только надеюсь, что камеры направлены на кровать, в данном случае. Но этот тоннель должен соединяться со всеми остальными. Возможно, он случайно ведет к их энергоснабжению. Если вы сможете пробраться туда, у вас будет возможность обесточить всю колонию — и отключить их сенсоры, так что Спок сможет прислать нам какую-то помощь, и его не засекут. Сыграем?
— Конечно.
— Не дотрагивайтесь до этих силовых кабелей, а то прилично дернет.
— Все лучше, чем лаборатория Адамса.
— Хорошая девочка.
Он посмотрел на нее сверху вниз. Боль и так была сильна, а память и опасность только усиливали ее, а тут еще глаза Хелен были полузакрыты, ее рот ждал… Несмотря на все это, каким-то образом он сумел вырваться. Опустившись на колени, она заизвивалась внутри туннеля и исчезла, и Кирк начал ставить на место решетку.
Она была согнута слишком сильно, чтобы ее можно было защелкнуть на место; он мог только придать ей сколь возможно удовлетворительную форму и надеяться, что никто не заметит, что она не прикреплена. Едва успел он встать на ноги и рассовать по карманам срезанные головки заклепок, как послышалось клацанье механизма дверного замка. Он повернулся и увидеть, как входит все тот же врач, с уже привычным фазерным пистолетом. Человек посмотрел вокруг недоумевающе.