Звездный хирург
Шрифт:
Моруанин, сопровождавший их по городу до больницы, - здоровенное косматое существо - не оставлял сомнений в том, как шла эволюция его народа. Если не считать приплюснутого носа, высокого лба и лишенной шерсти ладони с противостоящим большим пальцем, он выглядел совсем как увеличенная копия медведя кодьяк, которого Дал видел выставленным в музее естественной истории больницы Филадельфия. Подобно всем существам, обмен веществ которых основывался на кислороде и воде, моруане могли вести свою родословную от мельчайших одноклеточных существ, живших в соленой воде; но из-за жуткого холода планеты
Пока машина спешила к больнице, Дал старался получить дополнительные сведения. Хриплый рык моруанина почти оглушил землян в замкнутом пространстве, но Дал, с помощью того же автопереводчика, сумел очертить контуры случившегося.
Более сведущие в медицине, чем большинство разумных видов галактики, моруане многому научились, общаясь с врачами Земли-Больницы. Они уже усвоили удивительно многое из физиологии и биохимии, и постоянно стремились научиться большему. Они уже нашли способы выращивать органы взамен утраченных из зародышевых тканей, сказал моруанин, и, подражая технике хирургов Земли-Больницы, местные хирурги попытались выполнить искусную работу по замене больного органа новым, здоровым, у одной молодой особи мужского пола, заболевшей раком.
Дал с уважением посмотрел на моруанского врача.
– Что за орган вы заменяли?
– недоверчиво спросил он.
– О, не весь орган, только сегмент, - сказал моруанин.
– Опухоль вызвала обструктивную пневмонию…
– Вы имеете в виду сегмент легкого?
– сказал Дал, едва не задохнувшись.
– Конечно. Именно там возникла опухоль.
Дал с трудом проглотил слюну.
– Стало быть, вы просто решили заменить сегмент.
– Да. Но что-то пошло не так, и мы не знаем, что.
– Понятно.
Дал едва удержался, чтобы не наорать на гигантское существо. У моруан не было парных органов, как у землян и некоторых других рас. Опухоль легкого означала смерть… а техника подсадки выращенного из культуры тканей сегмента легкого к оставшейся части органа требовала громадной хирургической квалификации и наилучших микроинструментов, которые только можно сделать, чтобы сшить тончайшие стенки капилляров и альвеол. И если легкое разрушено, у моруанина не найдется другого ему взамен.
– У вас вообще есть хоть какие-нибудь микрохирургические инструменты?
– О, да, - гордо прогромыхал моруанин.
– Мы сами их сделали, специально для этого случая.
– Вы хотите сказать, что никогда раньше не пытались сделать такое вмешательство?
– Это - первый случай. Мы не знаем, в чем ошиблись.
– Вы ошиблись, уже когда задумали это, - проворчал Дал.
– Какую анестезию используете?
– Кислород с парами спирта.
Неудивительно. Для многих видов пары алкоголя оказывались более эффективными и менее токсичными, чем другие анестетики.
– А у вас есть аппарат “сердце-легкие”?
– Наилучший из всех возможных, арендовали у Земли-Больницы.
Всю дорогу до стационара Дал
Больной был еле жив. Слишком поздно поняв, что они увязли по уши, моруанские хирурги в панике бежали, не позаботившись даже поддержать основополагающие физиологические функции распростертого на столе существа. Чтобы увидеть операционное поле, Далу пришлось взобраться на подставку; преданный хрип аппарата искусственного кровообращения, поддерживавшего жизнь существа, все стоял у него в ушах, пока он осматривал уже проделанную работу, сначала невооруженным глазом, потом бегло просматривая операционное поле через окуляр грубого микроскопа.
– Как долго он под наркозом?
– спросил он косматого оперирующего хирурга.
– Уже свыше восемнадцати часов.
– И сколько ему перелили крови?
– С дюжину литров.
– А еще есть?
– Может, литров шесть.
– Ну, тогда влейте их ему. Он сейчас в шоке.
Хирург убежал, между тем Дал еще раз взглянул в микроскоп. Дело дрянь; анестезия длилась слишком долго, и биохимические анализы крови показывали нарастающее расстройство микроциркуляции.
Он сошел с подставки, стараясь собраться с мыслями и решить, как лучше поступить.
Раньше он уже выполнял микрохирургические операции, и довольно много; он знал, как надо завершить работу, но от самой мысли об этом его пробирал дрожь. При самых благоприятных обстоятельствах это было незнакомое дело, и могла произойти дюжина непредсказуемых вещей. Но этот пациент сейчас представлял собой ужасающий риск для любого хирурга. Если бы он сейчас вмешался, а больной бы умер, как бы он объяснил, почему не вызвал помощь?
Он вышел в моечную, где ждал Тигр.
– Где Джек?
– спросил Дал.
– Отправился обратно на корабль за остальным хирургическим снаряжением.
Дал покачал головой.
– Я не знаю, что делать. Мне кажется, мы должны забрать его на корабль-больницу.
– Ты сам не справишься?
– сказал Тигр.
– Возможно, я и сам прекрасно все сделаю… а возможно, я его потеряю.
Тигр нахмурился.
– Дал, кораблю-больнице потребуется шесть часов, чтоб сюда добраться.
– Знаю. Но с другой стороны…
Дал развел руками. Он почувствовал, как Пушистик сжимается з тугой испуганный комок у него в кармане. Он снова подумал об искусной, кропотливой микрохирургической работе, которую оставалось сделать, чтобы привести новую часть легкого в работоспособное состояние, и покачал головой.
– Слушай, эти существа могут впадать в спячку, - сказал он.
– Если мы его достаточно охладим, то сможем уменьшить дозу анестетика и держать его в теперешнем состоянии неопределенное время.
– Тебе решать, - сказал Тигр.
– Я ничего не смыслю в хирургии. Если ты считаешь, что мы должны просто удержаться в теперешнем положении, значит, так мы и поступим.
– Хорошо. Думаю, лучше нам так и сделать. Пусть известят Джека, чтоб он связался с кораблем-больницей. Постараемся продержаться.