Звездный хирург
Шрифт:
Пушистик тоже стал частью заведенного на корабле порядка. Он привык к Тигру, к Джеку, к корабельной обстановке; маленькому существу прискучило сидеть у Дала на плече, и ему захотелось побыть в гуще событий. С тех пор, как былое напряжение спало, он время от времени желал покидать хозяина, и Дал с Тигром соорудили ему помост, свисавший с потолка рубки. Там Пушистик сидел и качался часами, радостно помаргивая на все, что происходило вокруг.
Но какой бы мир и согласие ни царили внешне, все же на борту “Ланцета” существовало подспудное напряжение между Далом и Джеком, которое прорывалось,
Дала Тимгара захлестнуло ощущение происшедшего несчастья в ту самую минуту, как это случилось, но он не мог точно сказать, в чем дело. Все, что он знал - это что с Пушистиком произошло нечто ужасное.
В компьютерном зале находился звукоизолированный отсек для врачей со стулом, столом и устройством чтения лент, которым они пользовались, когда хотели провести редкие минуты досуга за чтением свежих медицинских сводок или просматривая заново учебники. Дал бывал тут чаще других; температура этой комнаты могла повышаться, и Дал стал питать своего рода нежные чувства к этому месту с его теплыми серыми стенами и мягким расслабляющим освещением. Здесь, на этих лентах, было то, с чем он мог схватиться, что он мог понять. Если здесь от него ускользало решение какой-нибудь медицинской задачи, он мог разбирать ее до тех пор, покуда не одолеет. Часы, проводимые здесь, становились желанным приютом от немалых сложностей, преодолевая которые, он ладил с Джеком и Тигром.
В такие долгие часы Пушистик скучал; он не слишком интересовался механизмами транспорта кислорода разумных жуков с Альдебарана VI. Дал частенько оставлял его болтаться на помосте или обследовать рубку, проводя у лентосчитывателя часок-другой. Сегодня Дал работал уже более часа, углубившись в обзор промежуточного обмена веществ хлорнодышащих млекопитающих, когда нечто будто отдернуло его внимание от ленты.
Словно задуло свечу в его мозгу или захлопнулась дверь. Ни звука, ни иного знака; и все же он внезапно ощутил пугающее, ужасаюшее одиночество: словно в долю секунды у него что-то оборвалось внутри. Он сел прямо, как стрела, глядя перед собой, чувствуя, как мороз пошел по коже и задрожали пальцы, пока он вслушивался, пытаясь понять причину беды.
А потом, почти бессознательно, Дал понял, что неладно. Он вскочил, рывком открыл дверь отсека и ринулся по коридору к рубке.
– Пуша!
– закричал он.
– Пуша, ГДЕ ТЫ?
В рубке Тигр и Джек диктовали записи для архива Они в изумлении подняли глаза, когда в комнату ворвался Красный доктор. Пустой помост слегка покачивался взад-вперед. Дал в ужасе огляделся. Нигде - никаких признаков маленького розового существа.
– Где он?
– спросил Дал.
– Что случилось с Пушистиком?
Джек с отвращением дернул плечами.
– Он у себя на помосте. Где же еще?
– Нет его там! Где он?
Джек прищурился на пустой помост.
– Он сидел там минуту назад. Я его видел.
– А теперь его там нет, и что-то неладно!
Дал принялся в ужасе рыскать по комнате, переворачивая табуретки, расшвыривая кипы бумаг, заглядывая во все углы, куда только мог скрыться Пушистик.
Какой-то миг остальные, застыв, сидели, глядя на него. Потом Тигр вскочил.
– Стой, стой! Может, он просто забрел куда-то на минутку. Он все время так делает.
– Нет, случилось что-то похуже, - Дал едва мог говорить.
– Произошло что-то ужасное. Я знаю.
Джек Альварес в сердцах отбросил диктофон.
– Вечно ты со своим несчастным любимчиком!
– сказал он.
– Я знал, что ему не место на борту.
Дал уставился на Джека. И вдруг все раздражение и горечь прошедших недель вырвались наружу. Он без предупреждения вцепился в глотку Голубому доктору.
– Где он?
– закричал он.
– Что ты с ним сделал? Что ты сделал с Пушистиком? Ты с ним что-то сотворил! Ты его все время ненавидел, совсем как меня, только с ним легче было расправиться. Ну, где он? Что ты с ним сделал?
Джек отшатнулся, стараясь отпихнуть разъяренного маленького гарвианина.
– Постой! Да уйди ты от меня! Я ничего не делал!
– Нет, делал! Где он?
– Не знаю, - Джек изо всех сил пытался освободиться, но пальцы Дала держали его с огромной силой, несмотря на хрупкое телосложение их обладателя.
– Говорю тебе, он был здесь минуту назад.
Потом Дал почувствовал, как чья-то рука схватила его за воротник, и Тигр растащил их, как дерущихся псов.
– Ну-ка, прекратите!
– закричал он, держа обоих на расстоянии вытянутых рук друг от друга.
– Я сказал, прекратите! Джек ничего не сделал Пушистику, он сидел здесь со мной с тех пор, как ты ушел в свой отсек. Он с места на сходил.
– Но он пропал, - задыхаясь, едва вымолвил Дал.
– С ним что-то случилось. Я знаю.
– Откуда ты знаешь?
– Я… я просто знаю, и все. Я могу это чувствовать.
– Ладно, тогда давайте его найдем, - сказал Тигр.
– Он должен быть где-нибудь на корабле. Если он попал в беду, некогда драться.
Тигр отпустил их, и Джек с побелевшим лицом одернул рубашку.
– Я его видел совсем недавно, - сказал он.
– Он сидел на этом дурацком насесте и смотрел на нас, а потом качался туда-сюда и все лазил на тот шкаф и назад.
– Ну, давайте начнем искать, - сказал Тигр.
Они разошлись веером - Джек все еще ворчал себе под нос - и дюйм за дюймом обыскали рубку. Пушистика и след простыл. К тому времени Дал овладел собой, но продолжал искать с неистовым напряжением.
– Его здесь нет, - сказал он наконец, - он, должно быть, куда-то вышел.
– Была открыта лишь одна дверь, - сказал Тигр.
– Та, через которую ты только что вошел, ведущая в задний коридор. Дал, поищи в компьютерном центре. Джек, проверь лабораторию, а я схожу в реакторный.
Они начали обыскивать отсеки, выходившие в задний коридор. Минут десять на корабле раздавалось лишь случайное хлопанье крышки какого-нибудь люка, скрип выдвижного ящика стола, стук дверцы шкафа. Дал рылся в лабиринте компьютерного зала, и надежда его таяла. Ужасное ощущение одиночества и потери, заполнившее его разум, было сокрушительным; он почти физически чувствовал себя больным. Пропало теплое, уютное ощущение связи, которое всегда было у него раньше с Пушистиком. Текли минуты, и безнадежность уступала место отчаянию.