Звездный король. Машина смерти

Вэнс Джек Холбрук

Джерсен принял ванну, переоделся в чистое белье, которое нашел в шкафу, улегся на кровать и стал обдумывать планы на будущее. Сначала необходимо избавиться от депрессии и чувства неудовлетворенности собой, сопровождавшего его с того момента, когда фонарик Зеумана Отуала вспыхнул ему в лицо. Он чересчур долго считал себя неуязвимым, защищенным самой судьбой исключительно из-за возвышенности своих устремлений. Вероятно, мысль, что пятеро негодяев, уничтоживших Маунт-Плезент, неизбежно падут один за другим от его руки, была единственным его суеверным убеждением. Одержимость этой идеей помешала ему совершить простейший акт, диктуемый здравым смыслом, — убить Зеумана Отуала, и теперь он расплачивается за свою самонадеянность. Ему необходимо пересмотреть свое отношение к себе. Он был самодовольным, негибким, якобы всезнающим. Он вел себя так, будто успех его миссии уже

предопределен свыше, будто он одарен сверхъестественными силами. Все это, с горечью признал Джерсен, было глубоким заблуждением. Зеуман Отуал пленил его до смешного легко, он даже не удосужился допросить Джерсена, а просто сунул его в мешок с остальной добычей. Самолюбие Джерсена было жестоко уязвлено. Раньше он никогда не задумывался над размерами собственного тщеславия. Ну что ж, сказал себе Джерсен, если изобретательность и неукротимость действительно являются базисными элементами его натуры, настало время доказать это на деле.

Полностью успокоившись, Джерсен принялся оценивать свое нынешнее положение. Завтра он может, если захочет, известить Пэтча о своем похищении. Но проку от этого не будет никакого. У самого Джерсена были полмиллиона севов, выплаченные ему Пэтчем, и, может быть, семьдесят-восемьдесят тысяч, оставшиеся ему от деда. Назначенный за него выкуп на миллион севов больше. Столько ему ни за что не собрать.

Если бы удалось убедить Кокура Хеккуса или Зеумана Отуала, что у Пэтча осталась вторая половина требуемой суммы, они бы могли снова похитить Пэтча и снизить выкуп Джерсена до полумиллиона. Но Пэтч достаточно умен и наверняка сейчас находится вне пределов досягаемости. Джерсен может застрять в Обменном Пункте на месяцы, если не на годы. Постепенно расходы Обменного Пункта начнут съедать прибыль спонсора. Тогда выкуп будет уменьшен. Как только он достигнет полумиллиона, Джерсен сможет выкупить себя. Разумеется, независимый покупатель может выкупить его раньше, что, правда, маловероятно. Таким образом, Джерсену неопределенное время предстоит быть заключенным Обменного Пункта.

Попытаться бежать? Джерсен никогда не слышал об удачных побегах с Обменного Пункта. Даже если человеку удастся обмануть бдительность стражей и миновать хитроумную систему контрольных лучей и электронных устройств, куда ему бежать? Пустыня была смертельно опасна и днем, и ночью. Батареи автоматических пушек делали весь район недоступным для космических кораблей. Было всего два пути на свободу: смерть или выкуп. Неожиданно Джерсен вспомнил Алюз Ифигению. Эперже-Токай, девушку с Фамбера. Выкуп за нее составлял фантастическую сумму — десять миллиардов севов. Интересно, насколько близок Кокур Хеккус к тому, чтобы собрать ее? Как было бы здорово выкупить Ифигению прямо перед носом Кокура Хеккуса! Безнадежная мечта: он не может внести даже свой сравнительно скромный выкуп.

Прозвучал гонг, возвещавший начало ужина. Джерсен прошел в столовую по коридору, стены которого были абсолютно голыми, а потолок украшался переплетенными стеклянными лентами. Такие потолки он видел во всех коридорах и переходах Обменного Пункта, где ему приходилось бывать. Столовая оказалась просторным залом с высоким потолком и серыми стенами. «Гости» сидели за небольшими индивидуальными столиками, еду им подвозили на беспрестанно менявшихся тележках. В столовой отчетливо ощущалась атмосфера тюрьмы, почему-то не так заметная в других помещениях. Джерсен решил, что, вероятно, такие ощущения вызваны изолированностью людей, отсутствием общения между ними. Еда была синтетической, не слишком приятной на вид, неважно приготовленной и довольно скудной. Даже Джерсен, не очень разборчивый в пище, счел ее неаппетитной. Если таким было обслуживание по классу Б, подумал он, то что же подают по классу Е? Вероятно, почти то же самое.

После ужина наступил так называемый «час общения», который проходил в огромном зале с прозрачным куполом, позволявшим любоваться вечерним небом Сасани. Все «гости» Обменного Пункта собирались здесь, побуждаемые скукой и любопытством: кто прибыл, кто отбыл? Джерсен подписал чек, взял в центральном киоске бумажный пакет с пивом и уселся на скамью. В зале было около двухсот человек, старых и молодых, со всех концов Ойкумены. Некоторые играли в шахматы, некоторые прогуливались, остальные, подобно Джерсену, сидели на скамьях и что-нибудь пили. Большого оживления не было. Почти все лица выражали явное отвращение к Обменному Пункту, даже к товарищам по несчастью. Дети, казалось, тоже были заражены обшей тоской, хотя и проявляли большую склонность собираться фуппами. Среди «гостей» было около двадцати молодых

женщин, которые выглядели еще более одинокими, недовольными и обиженными, чем остальные. Джерсен с интересом рассматривал их, пытаясь угадать Ифигению. Если Кокур Хеккус так отчаянно жаждал обладать ею, она должна быть необычайно красива. Но ни одна из присутствующих девушек, на взгляд Джерсена, не отвечала этим требованиям. Невдалеке высокая девушка с ослепительно рыжими волосами задумчиво разглядывала свои длинные пальцы, каждый сустав которых был охвачен металлической лентой, что ясно указывало на ее принадлежность к эгимандам с Канопуса. Чуть подальше, лениво прихлебывая вино, сидела невысокая темнокожая девушка. Она выглядела веселой и привлекательной, но была явно не из тех, кто оценит себя в десять миллиардов севов. Там находились и другие девушки, но все они казались слишком молодыми или слишком старыми либо не очень привлекательными, как и молодая женщина, сидевшая на другом конце скамьи, на которой устроился Джерсен. У нее была бледная кожа, цвета слоновой кости, чистые серые глаза, правильные черты лица и золотистые волосы. Короче говоря, ее не назовешь некрасивой, но вряд ли эта «гостья» стоила десять миллиардов. Джерсен не стал бы так долго рассматривать девушку, если бы не ее надменный поворот головы и холодный решительный блеск глаз… В комнату, ни на кого не глядя, вошел служащий, с которым Джерсен имел дело во время предыдущего визита. Как бишь его звали? Ах да, Арманд Кошиль. И Джерсену стало еще грустнее. «Час общения» заканчивался, и гости стали расходиться по своим комнатам, номерам и апартаментам.

Утренний завтрак — чай, кофе, сдобные булочки и компот — подали прямо в номер. Потом Джерсена вызвали в центральное административное здание. Там уже находилось несколько человек, с которыми он прибыл в Обменный Пункт. Когда назвали его имя, он прошел в офис, где измученный клерк, механически кивнув ему, оттарабанил заученный текст:

— Мистер Уолл, садитесь, если хотите. С вашей точки зрения, ваше присутствие здесь — несчастье. С нашей точки зрения, вы гость, к которому нужно относиться с заботой и уважением. Мы чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы улучшить мнение общества о нас и прилагаем к этому все усилия. Вашим спонсором является Кокур Хеккус. Он требует 1 681 490 севов, и я предлагаю вам внести эту сумму.

— Я бы очень хотел, — ответил Джерсен, — но это совершенно нереальное требование.

Клерк кивнул:

— Многие из наших «гостей» находят назначенные суммы чрезмерными. Как вы знаете, мы не контролируем размер «взноса», мы можем лишь призвать спонсора к умеренности, а гостя — к сотрудничеству. Итак, в состоянии ли вы выплатить эту сумму?

— Нет.

— А ваша семья?

— У меня нет семьи.

— Друзья?

— У меня нет друзей.

— Деловые партнеры?

— Их нет.

Клерк вздохнул:

— Тогда вам придется оставаться тут, пока не произойдет одно из следующих событий. Спонсор может уменьшить свои требования до приемлемой суммы. Через пятнадцать дней после извещения ваших друзей или знакомых вы перейдете в «доступный» статус, и ваш «взнос» может быть «аннулирован» любым желающим, после чего вы поступите в его распоряжение. Через некоторое время, если счета за стол и проживание не будут регулярно оплачиваться, мы будем вынуждены предложить вас одному из независимых посетителей, чтобы покрыть свои расходы. Итак, что вы решили?

— Я не могу уплатить эту сумму. Мне некого извещать.

— Мы сообщим ваш ответ спонсору. Вы не могли бы назвать сумму, которую готовы заплатить?

— Около полумиллиона, — нерешительно ответил Джерсен.

— Я назову ее спонсору. Тем временем, мистер Уолл, я надеюсь, вы найдете пребывание здесь не слишком неприятным.

— Благодарю вас.

Джерсен вернулся к себе в номер, а затем отправился на ленч в столовую.

В течение дня ему были доступны все разновидности отдыха, имеющиеся в Обменном Пункте. Тут были небольшие спортзалы, мастерские, комнаты для игр, он мог заняться гимнастикой в спортзале, или поплавать в бассейне, или остаться у себя в номере. Посещать чужие номера категорически запрещалось.

Прошло несколько дней. Джерсен чувствовал растущее напряжение и жажду активной деятельности. Но единственным способом разрядки был гимнастический зал. Он вновь начал думать о побеге, однако так и не нашел способа его осуществить.

На третий день во время «часа общения» Джерсен, отходя от киоска с пакетом пива, лицом к лицу столкнулся с Армандом Кошилем. Служитель пробормотал извинения и шагнул в сторону, затем повернулся и удивленно воззрился на Джерсена. Тот принужденно улыбнулся: