Звездный корпус
Шрифт:
Гарроуэй колебался. Он только-только начал привыкать говорить о себе в третьем лице и называть себя «этот рекрут» — и вдруг инструктор обращается к нему как к нормальному, думающему человеческому существу… Здесь что-то не так. Джон был полностью выбитым из колеи.
— Сэр, — проговорил он. — Все, что я могу сказать: я решил стать морским пехотинцем с тех пор, как мать рассказала мне про моего прадеда. И не собираюсь менять это решение.
Маковец опустил ладонь на подсвеченную белым панель на столе, проверяя данные по корковой связи.
— Ваш прадед — один из величайших людей, служивших в Корпусе, — сказал он. — «Манила» Джон Басилон… Дэн Далли… Присли О’Бэннон… Чести Пуллер… И Гарроуэй «Пески Марса». Прекрасная компания. Такое имя — славное наследство, чертовски славное…. Но ты знаешь не хуже меня, что морским пехотинцем делает не только имя.
Он выжидающе смолк, и Джон понял, что должен что-то сказать.
— Сэр… этот рекрут… то есть… я не знаю, что вы хотите от меня услышать. Я не могу стать тем, кем был раньше… сэр.
— Ваш отец склонен к насилию.
К такому повороту Джон был совершенно не готов.
— Ох… все не так плохо, сэр. Это насилие… не в том смысле… Не в сексуальном отношении. Просто он…
— Подробности меня не интересуют, сынок. Просто послушай меня внимательно. Любое оскорбление со стороны родителей — родных, приемных, супругов родителей от нового брака — словом, от любого взрослого, который имеет власть над ребенком, — наносит ему страшный вред. Насилие остается насилием, в чем бы оно не выражалось. Секс, побои, оскорбления — или, как ты говоришь, «просто» крик и привычка капать тебе на мозги. И неважно, кто этот взрослый. Алкоголик, наркоман, сексуальный извращенец, который может спать только с виртуальными партнерами — или просто тупая ослиная задница, болван, который топчет других и даже об этом не задумывается. И невозможно сказать, кто из них сильнее уродует психику ребенка. Потому что все дети разные и по-разному реагируют на оскорбления.
— Да, отец часто кричал на нас, — пробормотал Джон. — Но ни разу меня не ударил. Ох… только пару раз, и не нарочно…
Он не сказал, что его отец много раз избивал маму и много раз грозил сделать с ним то же самое. Что он был алкоголиком, что установил систему киберконтроля, чтобы следить за поведением сына, его увлечениями и даже хотел знать, о чем он думает.
— Еще раз говорю: неважно. Достаточно того, что твоя мать уже подала на развод. Надеюсь, она уехала из дома?
— Да, сэр. Она остановилась у сестры в Калифорнии.
— Вот и славно. Ей лучше держаться подальше от этого типа, а тебе лучше знать, что у нее все в порядке.
Он долгим, пристальным взглядом посмотрел юноше в глаза, словно считывая информацию, поступающую по невидимому каналу.
— Говорят, после одной домашней сцены ты попал в больницу с вывихом плеча.
— Это получилось случайно, сэр.
— Н-да… — сержант недоверчиво покачал головой. — Твоего отца привлекали к суду семь раз. Насилие в семье… нарушение общественного порядка… агрессивное поведение… Такие подонки должны давно сидеть за решеткой и не рассчитывать на скорое освобождение.
— Здесь… замешана политика, сэр. Отец — очень влиятельный человек, у него большие связи в Соноре, где мы жили. Местный шериф и губернатор — его давние друзья.
— Вот дерьмо. Как обычно.
— Сэр… я не понимаю, к чему вы клоните. Вы хотите сказать, что я не смогу стать морским пехотинцем, потому что мой отец…
— Тебя никто не собирается отчислять, сынок. Об этом не беспокойся. Куда больше меня беспокоит твоя корковая сеть. Имплантанты фирмы Sony-TI 12 000, Серия 2, с использованием глубоких корковых связей.
— О… да, сэр. Это подарок отца, на день рождения.
— У тебя есть резидентный ИскИн?
— Вы имеете в виду личность? Нет, сэр.
Большинство корковых сетей имели встроенный искусственный интеллект. Он осуществлял навигацию в сети, но больше ни для чего не годился. В личной сети Джона не было ни одной настоящей искусственной личности, что бы ни говорил отец.
— Партнер по киберсексу?
— М-м-м… нет.
Разумеется, он несколько раз заглядывал на эротические сайты и даже занимался любовью с виртуальными партнерами. Это было обычным развлечением юношей его возраста. Однако постоянной партнерши он так и не завел.
— Кибер-любимец?
— Нет, сэр.
Отец категорически потребовал, чтобы Джон не имел дела с искусственными персонажами, поскольку считал это пустой тратой времени и денег. Он угрожал, стыдил… и сделал множество электронных сыщиков, поскольку хотел быть уверенным, что запрет не нарушен.
— С кем же ты общался?
— Ну… У меня была девушка…
— А, Линнли Коллинз. Вы были близки?
— Да, сэр.
— Подружка? Или нечто большее?
— Линнли — мой друг, сэр.
Он попытался справиться с нарастающим гневом. Опять эти перекрестные допросы! В точности такие устраивал его отец, лишая его права на личную жизнь.
Конечно, он добровольно отказался от большинства своих прав, когда подавал прошение. Но это любопытство, это попытка влезть ему в душу… Черт возьми, это было неправильно.
— Я понимаю, сынок, — мягко проговорил Маковец, словно прочел мысли юноши. — Я понимаю. Та же настырность, те же несправедливые унижения… то же насилие. То же самое, что делал твой старик. Но это необходимо.
— Сэр… да, сэр. Если вы так говорите, сэр.
— Я не зря так говорю. Тебя удивляет, что мы уделяем такое внимание частной жизни рекрутов, которые оказались здесь? Тем не менее.
Он убрал ладонь с контактной панели на столе и опустил руки на подлокотники кресла. Снаружи, сквозь тонкие стены барака, было слышно, как мимо марширует рота новобранцев. Под звук марширующих в ногу шагов доносилась строевая песня, которую распевала рота.
Прав я или нет?Каждый должен бытьСильным и здоровым!Мы гвардия земли!И моря и небес!Готовы мы к борьбе,И рвемся умереть!