Звездный корпус

Дуглас Йен

— К чему вы клоните?

Доктор Хэнсон кивнула.

— Конечно, вы не понимаете. Думаю, как и большинство людей вашего типа…

Сейчас Норрис заметил, что она держит какой-то предмет. Это были остатки тетради из скверной прессованной бумаги. Обложка сильно обгорела, страницы обуглились по краям и размокли, но при желании…

— Я нашла это в лаборатории доктора Моор.

— Доктора Моор?

— Это один из ксенобиологов, которые работали в посольстве. Похоже, кристаллоносители она увезла с собой, а это забыла. Вот: «Нас ввел в заблуждение Первый Закон Александера. Автохтоны [77] — не ацтеки и не китайцы. Кто может сказать, кто они? Кто сможет сказать, кто мы?»

77

Коренные

жители, туземцы. В более широком смысле — любой вид, возникший и первоначально эволюционирующий в данной местности.

— Авто…

— Автохтоны, аханну. На Земле до сих пор идут дебаты. С кем можно сравнить аханну, чтобы смоделировать развитие отношений с ними? С ацтеками начала шестнадцатого века или китайцами девятнадцатого? И доктор Моор предостерегает, чтобы мы не позволяли культурным стереотипам искажать наше восприятие. Только так мы можем понять, что представляют собой Аханну.

— Они вовсе не дикари, хотите сказать, — Норрис ехидно фыркнул. — Что они и подтвердили, сбив два наших корабля.

— Дело не в технологическом развитии, — раздраженно ответила Трэйси Хэнсон. — Дело в том, как мы воспринимаем… то, как они воспринимают нас. Мы считаем их дикарями — по сравнению с нами самими, с их прежним культурным уровнем, с теми высокотехничными игрушками, которые остались у них со времен межзвездных перелетов. А они считают нас рабами, которым они несколько тысячелетий назад создали цивилизацию. Которые еще не выросли из своих штанишек, а уже начали задаваться.

— М-м-м… допустим. И кто прав, по-вашему? Черт… Но сейчас-то они просто дикари!

— Погодите. Мы неправы, и они тоже. Потому что и нам, и им мешают культурные стереотипы. Той культуры, в которой мы — и они — сформировались. Попробуйте взглянуть на вещи с их позиции. Допустим, люди когда-то были рабами Аханну. Да, с тех пор мы выросли. Мы изменились. Но для аханну мы все равно остаемся «черноголовыми» — так они нас называют из-за того, что у нас растут волосы. Мы все равно остаемся сэг-ура — созданиями, которых они одомашнили для работы на рудниках и фермах. И наоборот: мы изначально воспринимаем аханну как дикарей, что в корне неверно. Но мы видим в них только то, что понимаем. Нам кажется, что если они утратили свой прежний технологический уровень, то утратили и культуру как таковую — как будто одно без другого не существует.

— Вы хотите сказать, что на самом деле мы имеем дело с суперцивилизацией, которой и технология-то уже не нужна?

— Вовсе нет. Я только хочу сказать, что они инопланетяне. А мы, черт возьми, судим о них по первому впечатлению. Прошло десять тысяч лет, сама суть их технологий могла измениться. Для начала, они мыслят принципиально по-иному. Может быть, мы не видим технологий там, где они есть?

Норрис рассмеялся.

— Душечка моя, вы слишком высокого мнения о «лягушках». Мы видели их технику и даже ее исследовали. Да, у них есть — была — потрясающая система противокосмической обороны. Ну, и еще кое-что. Но все это — НАСЛЕДСТВО. Которое досталось им от далеких предков. Все, что они могут создать сейчас — все, что им понятно — это пики, дубинки и ножи. Они уничтожили нашу миссию благодаря численному превосходству, и магия здесь не при чем. А еще потому, что располагали мощным орудием, и мы уже никогда не узнаем, что это было!

Доктор пожала плечами.

— Можете оставаться при своем мнении, Мистер Антропоцентист. Можете и дальше мерить все на свой аршин. Можете считать Homo sapiens вершиной творения, хотя вы прекрасно знаете, что это не так. Но имейте в виду: аханну не выше и не ниже нас. Они просто другие.

— Великолепно. Непременно вспомню об этом, когда отправлюсь на переговоры с Высочайшим Императором и «Факсудом».

— Фак… что?

— Фактором Судьбы. Группировкой, которая устроила мятеж

и попыталась свергнуть прежнее правительство. Эту информацию нам передали, когда тут стало совсем скверно. Лидер этой группировки — один из местных, Джеремелет. Их главная идея — что «лягушки» на самом деле являются богами.

— Я помню, — сказала Хэнсон. — А теперь подумайте о том, что вы только что сказали. Мы не знаем, чем для аханну является членство в какой-либо группировке. Мы не знаем — признайте это! — действительно ли у них есть группировки, партии или фракции, лояльные или оппозиционные правительству. Мы не понимаем, что они подразумевают под словом «правительство», поэтому можем превратно понимать смысл этого восстания, мотивы Высочайшего Божественного Императора и причины, по которым он захватил власть. Мы понятия не имеем о их религиозных концепциях, не говоря уже о терминологии, не знаем, что для них означает слово «божественный» и насколько это похоже на наше понимание этого слова. Ф-ф-фу… Кстати, имени «Джеремелет» у аханну не может быть в принципе, поэтому мы даже не знаем, с кем имеем дело. Понимаете? Повторяю: аханну — инопланетяне. Мы не можем рассчитывать на взаимопонимание, пока не ответим хотя бы на эти вопросы, причем ответим точно. Насколько они нам чужды, чем отличаются от нас? Как они мыслят? Насколько это похоже на наше мышление и чем, опять-таки, отличается? И вообще, разум… Психологи до сих пор не пришли к единому мнению о том, что это такое. Если мы не можем определиться с этим понятиям в рамках собственной цивилизации, как мы можем судить о разумности инопланетян?

— Может быть, вы усложняете, доктор? Европейцы не понимали аборигенов Америки — и умудрились уничтожить их едва ли не голыми руками. Были ружья, были лошади, была оспа — но это все не главное. Да, у кого-то сердце обливается кровью, кто-то говорит, что все должно быть иначе… Да ничего подобного. Так оно было, и так будет, и вы сами это знаете. Это столкновение культур. Потом победители будут писать книги и загружать в сеть программы, выслушивать критику… Но, по большому, победителей не судят. Кто может по-настоящему оценить победу? Кто сможет доказать, что поражение было бы лучше?

— Скажите, у всех сотрудников «Пан-Терры» столь оптимистичный взгляд на диалог культур? — спросила Хэнсон. — Или только у вас?

— Я реалист, доктор. И люди, на которых я работаю — тоже. И мы верим, что все произойдет так, как мы… предполагаем. Исходя из объективного взгляда на мир. Не субъективного и не затуманенного сантиментами.

— Понятно. Желаю вам насладиться плодами вашей философии. Конечно, это произойдет не прямо сейчас?

— Увы. Интернациональная Экспедиция прибудет через шесть месяцев, и тогда у нас будет возможность вернуться домой. А до тех пор придется полагаться на морских пехотинцев… — он усмехнулся. — И наслаждаться жизнью под прикрытием превосходящей огневой мощи.

— О Богиня… — Трэйси Хэнсон тряхнула головой. — Но вы же не собираетесь…

— Думаю, что вы тоже, доктор. Вы так беспокоитесь об аханну, об их культуре, психологии… Вот и славно. Делайте записи, собирайте данные. Боюсь, что туземцев Иштар ждет судьба всех примитивных народов, столкнувшихся с технически развитой культурой. И может быть, через тысячу лет люди смогут судить о «лягушках» исключительно по вашим статьям.

Доктор Хэнсон развернулась на каблуках и, кипя от гнева, вышла прочь.

Норрис фыркнул и снова принялся обследовать разгромленный офис своего предшественника. Ничего… Ничего. Он склонился над столом, сгреб в кучу россыпь микросхем-носителей, зачерпнул обеими руками и грохотом высыпал их обратно. Возможно, здесь найдется несколько сохранных. Но для того, чтобы в этом убедиться, у него нет ни оборудования, ни времени. А искать именно ту, на которой содержатся сведения о рабах Аханну — труднее, чем иголку в стоге сена. Не говоря уже о том, что информация может быть зашифрована, а ключа у него нет.