Звездный лед
Шрифт:
– Согласна, но все равно я должна сперва разобраться. Эти кривые отражают реальную выборку измерений в баках?
– Думаю, да.
– Но ты не полностью уверена?
– Нет, – призналась Светлана, вздохнув тяжело. – Конечно, я могу проверить кое-что прямо отсюда, но не достану весь код аппаратуры, обслуживающей баки.
– Послушай, если уж на то пошло, можно спросить совета у базы, – предложила Белла. – Но двинемся мы до того, как получим ответ.
– Однако мне бы хотелось увидеть данные. Очень. А еще больше хотелось
– Я найду ответ для тебя, – пообещала Белла, вставая. – И немедленно отправлю запрос домой. Если кто-нибудь быстро возьмется за дело, ответ ты получишь через полдня.
– А если он не понравится мне?
– Тогда и будешь тревожиться. А пока, пожалуйста, отдохни! Я дам тебе знать, как только появятся новости, – сказала Белла, подхватывая флекси и прижимая его к груди. – А это, если не возражаешь, я заберу.
Светлана заговорила, но Белла уже вышла из комнаты.
Смерть в скафандре всегда дело скверное, но смерть Майка Такахаси оказалась скверной вдвойне.
Перри предчувствовал беду. Металлический внешний корпус бака завибрировал, потом еще раз, и вибрация все усиливалась. Что-то смещалось – наверное, обломок, не извлеченный при расчистке.
Трое – Перри, Фрида Волински и Майк – укладывали камнепену. Они стояли на внутренней стороне бака, прикрепившись подошвами, упираясь шлемами в центральную колонну, обращенные лицами к щиту в десяти метрах под ними. Всех страховали на леера, закрепленные сверху баков. «Хохлатый пингвин» снова шел под ускорением, выдавая половину g. Искусственное тяготение помогало укладывать камнепену, слои компонентов оседали прежде, чем смешивались и схватывались.
Внезапно Перри кольнуло ощущение опасности, идущей откуда-то сверху. Но шлем блокировал вид назад, а леер не давал развернуться. Перри двинул пальцем, снимая его с рычага пульверизатора. Как же долго движется палец в тяжелой перчатке! Это заняло секунды две, не меньше. Перри раскрыл рот, чтобы скомандовать: «Прекратите подачу!» Но едва успел издать первый звук, как на обзорном экране шлема что-то мелькнуло.
Майк Такахаси исчез.
Его сорвало с корпуса. Кусок мусора вылетел будто прицельно, то ли сбив, то ли потянув того за леер. Гекофлекс держал прочно, но его сделали так, чтобы он поддавался раньше, чем швы скафандра.
Рука Перри наконец отпустила рычаг пульверизатора, поток камнепены прервался. Перри проводил взглядом до платформы под баками последнюю струю. А там заметил то, что, скорее всего, и сшибло Такахаси: сплющенный ком непонятного хлама размером с надувной пляжный мяч, наполовину увязший в камнепене. Рядом лежал Майк Такахаси, раскинув руки и ноги. Во время падения его развернуло на сто восемьдесят градусов – он оказался лицом вверх. Из пены торчали лишь его голова, плечи и верхняя часть груди. Остальное – за исключением части
Такахаси был жив и еще в сознании – в шлемофоне слышались его стоны. Ни удар обломка, ни падение не убили его. Наверное, слой еще не твердой камнепены спас ему жизнь, смягчил падение на металл щита.
Перри выпустил пульверизатор. Кажется, вся остальная команда уже тараторила вразнобой по общему каналу. Все знали: произошло что-то нехорошее, хотя и не могли еще видеть упавшего на экранах.
– Все – тихо! – приказал Перри. – Молчать всем!
Когда они наконец умолкли, он заговорил, заставляя голос звучать уверенно и тихо:
– Эй, Майк? Приятель, слышишь меня?
Тот вдохнул хрипло, ответил:
– Да.
– Лежи спокойно. Главное – спокойствие. Не нервничай, скоро мы вытащим тебя оттуда.
– Ладно…
– Как ты себя чувствуешь?
– Нога не в порядке, – произнес Такахаси уже бодрее. – Болит чертовски.
Перри подумал, что Майк, скорее всего, вывернул или сломал ногу, когда его сбросило с бака либо когда упал. С такими сочленениями, как у «Орлана-19», это запросто.
И снова Перри постарался, чтобы в голосе не слышалось и следа паники или напряжения.
– Майк, мы с твоей болью разберемся, а пока слушай меня внимательно!
– Слушаю, – сказал Майк, выдохнув хрипло.
– Ты лежишь в камнепене. Твоя голова, руки и верхняя часть груди над нею. Остальное – в пене.
– Да уж, замечательно.
– Но мы вытащим тебя, – добавил Перри поспешно. – Обещаем. Железно. Но ты должен помогать мне, хорошо? Важно, чтобы ты сохранял спокойствие. А мы спустимся и тоже спокойно, не торопясь, вытащим тебя. Понял?
– Понял! – выдохнул Такахаси – и в его голосе отчетливо слышался страх.
– Я серьезно.
– Сделай что-нибудь с моей ногой, тогда и поговорим.
– Прямо сейчас я ничего не могу поделать с твоей ногой. Но все-таки мне нужно, чтобы ты сохранял спокойствие. Майк, загрузи музыку. Поищи в файлах, найди что-нибудь расслабляющее.
– Перри, ты что, смеешься?
– Нисколько. Если ты сам не выберешь, я сделаю это и включу через свой шлем. Ты вроде не слишком фанател от оперы?
– Очень смешно.
– Я что, шутил? Давай, а то я и в самом деле оперу включу.
– Да ты рехнулся…
– Выбирай. И включи погромче, чтобы мы все слышали. Если через двадцать секунд не будет, я тебя угощу Пуччини. Скажем, «Турандот». Майк, я же знаю, как тебе нравится «Нессун дорма».
– Шеф, ну ты и сволочь!
– Ага, ну вот. Где наш списочек… хм… Пуччини! Бади, я надеюсь, ты и в самом деле готов для такого. Ах, как оно будет! Как зайдет! Круто!
Может, Такахаси притормозил, или отказала его аудиосистема. Не важно. Вот сейчас выдадим ему дозу Пуччини! Даже если Майк искренне ненавидит всякую музыку, пусть хотя бы задумается и отвлечется.