Звездный лед
Шрифт:
– Они поднимут вопрос о твоей пригодности для должности капитана. Заявят, что на тебе сказывается напряжение погони за Янусом. Мол, ты начинаешь бросаться на офицеров. И неприятная история со Светланой только усугубит дело.
– Джим, на отстранении настаивал Шроуп.
– Но решение-то принимала ты.
– Да, – согласилась она уныло.
– Мерзавец все просчитал наперед. Белла, он прицелился на твое отстранение. Ему не терпится втиснуть свой зад в твое кресло.
– Зачем тогда ему мои извинения?
– Паренек накапливает боезапас. Даже если он и не вцепится в тебя
– Мелкая хитрая сволочь!
– Согласен. Думаю, ты должна написать извинение.
– Я не сомневалась, что ты посоветуешь это. И кстати, уже написала.
– Молодец. Небось самочувствие при этом было такое, словно рвала себе зубы.
– Ради сохранения корабля я бы их охотно вырвала.
– Шли ему свои расшаркивания, а потом отправь ко мне. Я поговорю, прикину, можно ли уладить все миром. Скажу, стресс у тебя, нагрузка запредельная. А если он по возвращении домой нападет на тебя, ему придется разбираться и со мной.
– Спасибо, – ответила она нерешительно.
– Я могу поговорить и со Светланой. Райан поместил ее в изолятор?
– Да. Подальше от команды. На самом деле она, в общем-то, здорова. Джим, мне паршиво делается, как только подумаю об этом, но что еще с ней сделать?
– Но она же отличный спец.
– Мало кто сравнится.
– Хм, эти ее находки – ты смотрела их?
– Ради нее – да. И выглядят очень убедительно. Но я проконсультировалась с базой – не стыкуются у нее данные.
– Она ошиблась с математикой?
– Хуже. Похоже, она попросту подделала данные.
– Ничего себе! – выговорил он и скривился, будто от боли. – Серьезное обвинение.
– Говорят, у нее нервный срыв. Джим, я бы не поверила – ведь это Светлана Барсегян, а не зеленый новичок на первой вахте. Она побывала во всех мыслимых переделках и ни разу даже бровью не повела. Но я тоже была когда-то твердокаменной. А потом…
– Думаешь, раз срыв случился у тебя, он мог случиться и у нее?
– От тяжелой работы изнашивается все.
– Даже люди.
– Джим, мы все – лишь винтики большой машины. И все – уязвимы.
Он посмотрел на нее пристально и безжалостно:
– Вижу, непростая у тебя ситуация. Тупик, однако.
– Она восприняла тяжело. Наговорила всякого, – призналась Белла. – И я… я почти ударила ее. Ударила! Лучшую подругу.
– Уверен, ты вела себя максимально профессионально и разумно.
– Сама себе это повторяю.
– Помогает?
– Нет.
Он взял ее за руку, и от простого человеческого тепла Белле стало чуть легче. Она обрадовалась, эгоистично и не слишком разумно, тому, что из-за болезни Джим Чисхолм оставил свой пост, ведь потому он мог говорить так вот – искренне и спокойно, не стесненный протокольными условностями.
– Белла Линд, иди и отдохни, – велел он. – Это приказ.
Она отправила по электронной почте извинение Шроупу, а потом сделала глупость – легла спать. Когда будильник вернул ее к реальности, чувствовала себя Белла гораздо хуже, чем раньше. Кошмары шли чередой, снова и снова прокручивали события минувшего дня, показывая с разных сторон гибель «Шэньчжоу-5». Затем дурные сны переключались на катастрофу в Гиндукуше, смешивались, и Белла брела по колено в снегу, светя фонариком в зимнюю тьму, отыскивая выживших. Кошмар неизменно заканчивался находкой Ван Жаньминя, погребенного в сугробе, но одетого в скафандр. Она разбрасывала снег, протирала лицевой щиток и видела, что он еще жив, готов простить и по-человечески просто и наивно рад спасению. Затем Белла просыпалась на мгновение, снова проваливалась в сон – и кошмары возвращались. Выбравшись из гамака, она ощутила себя отравленной, измученной. Тело требовало отдыха – и не получило его.
Если это цена погони за Янусом, какого же напряжения потребует работа на нем?
Светлана содрала пластыри с датчиками, прилепленные Райаном к ее коже. Немедленно разноголосо и обиженно заверещала аппаратура. Света отодвинула ее и выбралась из кровати. Аккуратно сложенная одежда еще лежала на столике: спортивное трико, тенниска, клетчатая рубашка, которая обычно носилась расстегнутой. Слегка кружилась голова, но чего еще ожидать после столь долгого лежания? Открывая герметичную дверь между изолятором и основным медицинским отсеком, Светлана услышала, как пошевелился за занавеской Джим.
– Светлана? – спросил он слабо и хрипло. – С тобой все в порядке?
– Да, Джим.
– Что ты делаешь? Ты говоришь, будто что-то не так.
– Лучше не спрашивай. Не стоит.
– Я знаю, почему ты здесь. У тебя разногласия с Беллой, и ты…
Она раздвинула занавес настолько, чтобы увидеть его лицо, полузакрытое подушкой, с темно-серым пятном у рта. Впервые он выглядел по-настоящему больным, будто хворь наконец-то сумела прорваться наружу. Три недели назад казалось – Джим переживет погоню за Янусом и возвращение на Землю. Теперь стало совершенно ясно, что этого не случится.
– Да, что-то не так, – заметила Светлана. – Что-то найденное мной…
Она вдруг умолкла. Впервые за много часов Света встала на ноги и поймала себя на мысли, что корабль летит как-то иначе. Ведь сразу ощутила неладное, но поначалу решила: это из-за того, что долго валялась в постели.
– Ускорение, – выговорила она наконец.
– А, ты тоже заметила, – сказал Чисхолм, попытавшись изобразить кивок, не отрывая головы от подушки. – Я уж думал, кажется только мне.
– Мы больше не идем на половине g.
– Нет. Меньше. Возможно, две пятых? Или еще меньше?
Он пытливо глянул на нее, ожидая подтверждения, – и глаза его показались выпученными.
– Еще всего лишь двадцатый день. Нам остались сутки до Януса.
– Наверное, у изменения тяги есть веская причина.
– Единственное объяснение – проблемы с двигателем.
В голову пришла злая мысль: тягу ослабили, потому что заканчивается топливо. Надо же, какая неожиданность! В любую минуту двигатель заглохнет – и «Хохлатый пингвин» поплывет бессильно в ночь. И тогда уже не остановишься и не повернешь.