Звездный патруль (сборник)
Шрифт:
— Набрали свиристелок на мою голову, а я возись с ними… Детский сад и только! — Покачал удрученно головой: — И что интересно: никому и не расскажешь, засмеют ведь. Со страху, скажут, привиделось такое… — Он недовольно встопорщил седые усы, расстроенный собственными мыслями, неожиданно набросился на девушку: — Ну, чего стоишь, как елка замерзшая? Докладывай. Коли связь в порядке, то пошли, щас кипяточку бы, горяченького…
Я тихонько засмеялась, выключила монитор, соединенный одновременно с компьютером и дисплеем, и почувствовала себя
Засветился экран моего рабочего журнала, и на нем появилось изображение Фила. Что-то неуловимо изменилось в его лице. Или я увидела нечто такое, на что раньше не обращала внимания. Эта короткая мысль заняла у меня какое-то мгновение, поэтому я не сразу нажала кнопку приема.
— Почему ты задержалась с включением приемной кнопки? недовольно спросил он. И, не дожидаясь ответа, чуть возбужденно проговорил: — Сана, мне необходимо срочно увидеться с тобой для очень важного разговора, — последние три слова он произнес подчеркнуто раздельно.
Откровенно говоря, мне в этот момент не хотелось кого-либо видеть. Но я знала, что Фил не будет беспокоить меня по пустякам, к тому же, кажется, догадывалась о причине его столь странного непривычного для меня возбуждения, поэтому лишь кивнула ему в знак согласия.
Раньше я обязательно начала бы подтрунивать над Филом, чтобы он со всей серьезностью объяснил мне всю важность предстоящего дела, потому что мне нравились его логические выводы, всегда и во всем безукоризненно точные. Но сейчас — сейчас я ничего не сказала ему, только улыбнулась отрешенно и нажала кнопку отключения приема.
Потом я подумала, что такая озабоченность Фила вне всяко го сомнения связана со мной, с моей работой!.. Ну, конечно же!
Это же абсолютно логично: если мы уже виделись с ним сегодня и все было нормально, если ему именно сейчас необходимо увидеть меня для очень серьезного разговора, если я именно сегодня в конце концов не выдержала и вмешалась в судьбу этой девчушки, уснувшей у столба, это значит…
Это значит, что меня попросят из Аналитического Центра вот единственно логичный вывод.
Я уже начала немного нервничать от казавшегося мне чересчур долгим ожидания, когда Фил наконец-то появился. По его сосредоточенному виду, сквозь который едва заметно проскальзывала совершенно не свойственная ему растерянность, мне сразу стало ясно, что дела мои отнюдь не соответствуют тому оптимизму, который я в себе поддерживала.
— Ну и что там такое случилось? — попыталась как можно спокойнее спросить я у Фила.
— Думаю, ты сама прекрасно знаешь, что случилось, — ответил он, усаживаясь в кресло, — действие совершила ты, причем, не посоветовавшись со мной.
— Неужели я настолько глупа, что должна советоваться с тобой абсолютно по всем возникающим у меня вопросам?
— Ты прекрасно понимаешь, что я не имею в виду абсолютно все возникающие у тебя вопросы.
Конечно же, сейчас был совсем не тот случай, когда я могла позволить себе шутить с Филом.
— Ты хочешь сказать, что у меня нет шансов остаться работать в Аналитическом Центре?
Фил посмотрел на меня, и в его взгляде я прочла легкое недоумение.
— Если бы существовала только дилемма быть тебе в Аналитическом Центре или подыскивать другую работу, я, скорее всего просто ограничился бы разговором с тобой на эту тему по рабочему журналу и сейчас говорил бы то, что всегда говорю тебе при наших встречах. А так…
— Что же тогда? — перебила я его.
— Сана, — он поднялся, зашагал по комнате, — ты совершила огромную, не поддающуюся логике ошибку, вмешавшись в дела этой планеты Земля. Неужели ты не понимаешь, что они для нас — антимир, другое измерение? Они отвергают элементарную логику и, как ты сама уже убедилась, во многом именно поэтому обречены, что подтвердили и восемь до тебя проведенных проверок, и твоя собственная. Ты прекрасно справилась с заданием — я говорю это совсем не в утешение, а признаю свершившийся факт, — твой отчет привел в восторг самых взыскательных аналитиков. И какая же, прости за резкость, была необходимость прикасаться к этой планетке, когда мы не можем разрешить делать это без согласования с Высшим Советом даже самым опытным нашим испытателям, а тем более совершать поступок?..
— Ты говоришь о той девушке?
— Да.
— Мне стало жаль ее…
— А меня тебе не жаль? Жалость, как и любое другое чувство, должна быть логически обоснована, иначе она элементарно вредна. Впрочем, я сейчас не намерен повторять тебе курс начальной логики… — Он перестал вышагивать по комнате, остановился напротив меня. — Я пришел сюда за тем, чтобы ты сказала мне однозначно: мы будем вместе или нет? Только, — он протестующе поднял руку, заметив готовую появиться на моем лице улыбку, — повторяю, ответ должен быть однозначным, сейчас, и навсегда. Поверь, у нас нет времени даже на двузначность. Своим необдуманным вмешательством в дела планеты Земля мы сократили время до мгновений. Я жду ответа, Сана. Фил опустился в кресло, не сводя с меня пристального взгляда.
— А если я отвечу отрицательно? — мне откровенно не нравилась категоричность Фила.
— Такой ответ будет совершенно нелогичным.
— Это не ответ на мой вопрос!
— Я просто не предполагал, что ты можешь мне ответить отрицательно… Я думал, что…
— Ты так и не сказал, что ожидает меня после вмешательства в жизнь этой планеты, — вздохнула я, — но тем не менее обещаю подумать над своим ответом. А теперь, извини, я очень устала и хочу отдохнуть.
Когда Фил ушел, я опустилась на диван, поджала коленки к подбородку и, закрыв глаза, попыталась задуматься о своем положении. Но что-то мешало сосредоточиться… И вдруг поняла: я мешала сама себе! Да, так и есть: я с удивлением ощутила в себе чувство страха, чувство жалости, сострадания и еще самое, пожалуй, странное — чувство любви. И эти чувства заглушали во мне приобретенную с рождения логичность мышления, то есть, как объясняли нам, главное приобретение, позволившее нашему миру в конце концов успешно преодолеть эпоху опасных катаклизмов. Неужели все, что сейчас происходит со мною, только из-за прикосновения к этой девушке?