Звездный путь (сборник). Том 2
Шрифт:
— Но все же говорю тебе…
— Ты мне ничего не скажешь! Я старше тебя по званию! Я говорю тебе. Дан приказ — перегруппироваться для другой атаки на врага. Ты и эти четверо немедленно должны направиться к своему центру связи. И неважно, что ты не из этого подразделения. Тебе было приказано, и ты — повинуешься!
— Тогда мы должны взять военнопленных с собой в…
— Ты должен выполнять приказ! — Сержант, держа свою игловинтовку в руке, развернул ее так, что дуло смотрело на солдата. Пальцем сержант сдвинул контрольный механизм винтовки на автоматический огонь. Я увидел, как Гретен на секунду
— Всю мою жизнь я шел в тени Господа, иже есть правда и вера… — донесся до меня его голос, и винтовка поднялась до уровня его груди. И тогда я заорал сержанту.
— Ты! Эй, ты — сержант!
Он резко повернулся, словно матерый волк при звуке хрустнувшей ветки под ногой охотника, и мне в лицо глянуло игольное отверстие дула установленной на автоматический огонь игловинтовки. Затем он приблизился ко мне, по-прежнему нацелив ее на меня, и его взгляд, острый, как лезвие топора, уперся в меня поверх прицела.
— Так значит, ты пришел в чувство? — спросил он, усмехаясь.
Его лицо выражало презрение ко всякому, оказавшемуся достаточно слабым, и воспользовавшемуся болеутоляющим для облегчения физического дискомфорта.
— Достаточно, чтобы кое-что сказать тебе, — выдавил я. Горло мое пересохло, и нога снова стала болеть, но он оказался для меня хорошим лекарством, пробудил мою злобу так, что вновь возникшаяся боль лишь усиливала подымавшуюся во мне ярость.
— Послушай меня. Я — журналист. Ты уже достаточно долго находишься здесь и знаешь, что никто не имеет права носить ни этот берет, ни эту накидку, если они ему не положены. Но чтобы ты все же удостоверился, — я залез в карман своей куртки, — вот мои документы. Посмотри.
Он молча взял их.
— Убедился? — спросил я, едва он просмотрел последнюю бумагу. — Я — журналист, а ты — сержант. И я ни о чем не прошу тебя — я приказываю тебе! Необходимо немедленно вызвать транспорт и доставить меня в госпиталь, кроме того, я требую, чтобы мой помощник, — я указал на Дэйва, — оказался рядом со мной, немедленно! Не через десять минут или две минуты. А сейчас же! Эти солдаты, что охраняют пленных, не имеют права покидать это место, чтобы вывезти отсюда меня и моего помощника, но я уверен, что у тебя есть такое право. И требую, чтобы ты им воспользовался!
Он перевел взгляд с документов на меня, и его лицо приняло странное угрюмое выражение убежденности, подобное тому, которое появляется на лице человека тогда, когда он словно бы вырывается от конвоя, сопровождающего его к виселице, и сам устремляется к месту своей гибели, как будто это отвечает его собственному желанию.
— Да, журналист, — вздыхая, произнес он. — Да, ты еси племени анархистского, которое ложью и сплетнями распространяет ненависть к нашему народу и нашей вере по всем мирам человека. Я хорошо знаю тебя, журналист… — Он уставился на меня своими черными, запавшими глазами, — и твои документы для меня — всего лишь мусор. Но я развлеку тебя и покажу, как мало ты значишь со всеми твоими грязными репортажами. Я дам тебе возможность написать рассказ, и ты напишешь его, и сам увидишь, как мало он значит — меньше, чем сухая листва, шелестящая под ногами марширующих Посвященных Господа.
— Доставь меня в госпиталь, — сказал я.
— Обождешь, — произнес он. — Кроме того, — он помахал документами перед моим лицом, — я вижу здесь только твой пропуск, но пропуска, подписанного кем-либо из нашего командования, предоставляющего право свободного передвижения тому, кого ты называешь своим помощником — нет. И поэтому он останется с остальными пленниками, чтобы встретить то, что Господь послал им.
Он швырнул документы мне в руки, повернулся и побрел назад к пленникам. Я заорал ему вслед, приказывая вернуться. Но он не обратил на это никакого внимания.
Но Гретен подбежал к нему и, схватив его за руку, что-то прошептал на ухо, одновременно указывая на группу пленных. Сержант рукой оттолкнул его так, что Гретен споткнулся.
— Они из Избранных? — заорал сержант. — Они из Избранных Господа?
Он яростно развернулся, и на этот раз его игловинтовка была нацелена не только на Гретена, но и на остальных солдат.
— Стройся! — заорал он.
Одни медленно, другие быстрее оставили свой пост и выстроились в шеренгу, лицом к сержанту.
— Вы все направитесь к вашему центру связи — немедленно! — отрывисто приказал сержант. — Направо! — Они повернулись. — Шагом марш!
И, выполняя приказ, они нас покинули, исчезнув вскоре в тени деревьев.
Секунду или две сержант наблюдал за ними, а затем снова обратил внимание и игловинтовку на кассидиан. Они попятились. И я увидел, как побледневшее лицо Дэйва на мгновение повернулось в мою сторону.
— А теперь ваши стражи ушли, — медленно и угрюмо проговорил сержант. — Ибо начинается наступление, которое уничтожит ваши силы. И в этой атаке необходим каждый солдат Господа, ибо таков зов, брошенный нам Старейшиной Совета. Я тоже должен идти, но я не могу оставить врагов вроде вас без охраны в нашем тылу, чтобы не нанести урон нашей победе. И таким образом, я отправляю вас в то место, откуда вы уже не сможете повредить Посвященным Господа.
И в этот момент, именно в этот момент, в первый раз, я понял, что он имел в виду. Я открыл рот, чтобы закричать, но ни одного слова не вылетело из него. Я попытался встать, но моя застывшая нога не позволила мне этого. И я застыл на месте, с раскрытым ртом, успев чуть приподняться.
Он дал очередь по беззащитным людям, стоявшим перед ним. Они упали, и среди них Дэйв. Они упали и умерли.
Глава 13
Я не совсем уверен в своей памяти, вспоминая, что было потом. Я только помню, что после того, как упавшие перестали двигаться, сержант повернулся и направился ко мне, держа винтовку в одной руке.
Хотя он приближался быстро, в то же время казалось, что он надвигается медленно. Медленно, но неумолимо. Словно я наблюдал его на огромной сцене, становящейся все больше по мере того, как он приближался ко мне с черной винтовкой в руке, и небо над его головой было красным. Пока, наконец, он не остановился надо мной.
Я попытался отодвинуться от него, но не смог. Потому что спиной упирался в огромный ствол дерева и моя нога, сама подобная дереву, приковывала меня. Однако он не поднял винтовку на меня.