Звездный путь (сборник). Том 4
Шрифт:
— В чем дело? — спросил он. — Минуту назад вы были важны, как свинья на льду, а сейчас выглядите гораздо хуже. У вас ослабла память?
Вернулся Симон с карандашом и бумагой и нетерпеливо протянул их Стенли.
— Вот, займитесь. У нас нет времени на творчество.
— Времени, — сказал Стенли. — Если бы не вмешался Комин…
— Случилась очень странная штука, — медленно проговорил Питер. — Мне начинает нравиться Комин. У нас с ним много общего.
Стенли бросил карандаш на пол.
— Я не могу работать здесь, — заявил он. — И никто бы не смог. Я
Он быстро вышел. Никто не проронил ни слова, пока он не ушел. Затем Комин нарушил молчание.
— Не произошло ничего непоправимого. Если что-то пойдет не так, листок можно снова сложить. Я порвал его аккуратно.
Симон сказал:
— У него нет с собой вахтенных журналов. Я сам обыскал весь багаж.
— Не сами книги, — сказал Комин, — а парочка микрофильмов, которые можно сунуть в сигаретную пачку или завернуть в носки.
— Ну, — сказал Симон, — идемте.
— Дай ему немного времени, — сказал Питер. — Пусть начнет. Мне нужна отмычка. Металлические двери сломать не так-то просто.
Они немного подождали, затем втроем очень тихо прошли через кают-компанию, где люди толпились у иллюминаторов, и прошли по коридору к каюте Стенли. Питер кивнул и вставил ключ в замок.
Дверь отворилась. Лишь несколько секунд потребовалось, чтобы, открыть ее, но Стенли, должно быть, сидел с рефлексами на спусковом крючке, прислушиваясь, боясь, не зная, медлить ему или спешить, и не осмеливаясь ни на то, ни на другое. На столе была большая пепельница с горевшим в ней огоньком, и Комин засек последнее движение, очевидно, начавшееся с первым прикосновением ключа к замку. Рулончик микрофильма упал в огонь, вспыхнул и исчез, и Стенли уже хватал второй, с которого снимал копию. Но это было не так-то легко, поскольку тот находился под маленькими, но очень сильными линзами.
Комин рванулся вперед, Питер и Симон за ним. Они ударили Стенли почти одновременно, сдернули со стула и швырнули на пол, в шесть рук вынимая крошечный снимок, который Стенли зажал в кулаке. Комин сжал Стенли запястье, Питер сказал: «Эй, не порви!», а Стенли пытался сбросить их свободной рукой и ногами. Он всхлипывал, как женщина, и ругался черными словами. Наконец, Симон ударил его по лицу. На секунду он обмяк, пальцы разжались, и Питер схватил микрофильм.
Они откатились в сторону и поднялись, оставив Стенли сидеть на полу, держась за лицо. Краешек рта был выпачкан кровью. Питер взглянул вниз, на него. Он тяжело дышал, и глаза были жестокие. Он сказал Симону:
— Забери у него документ.
Симон стал грубо обыскивать его. Стенли сказал высоким голосом: «Нет» и начал барахтаться. Он поймал голову Симона, тут же упустил, и Симон снова ударил его, на этот раз открытой ладонью, презрительно и сильно.
— Прекрати, — сказал он, — или я сломаю тебе челюсть.
Питер встал позади Стенли и схватил его за руки. Симон нашел документ.
— Дай сюда, — сказал Питер. Он отпустил Стенли и взял листок. Огонь в большой пепельнице еще не догорел. Он положил в нее гарантию Стенли на империю и смотрел, как она горит.
Стенли сказал:
— Ты не можешь сделать это. Это не так-то легко. — Голос его был визгливым. Тыльной стороной ладони он утер кровь с губ. — Второй рулончик сгорел. Последняя книга, где говорится о Трансуранидах. Я знаю, что в ней. Но вы это от меня не услышите.
Бумага догорела, и пепел стал серым. Питер Кохран сказал:
— Мы узнаем это, Билл. Ты не настолько сильный человек, чтобы шантажировать нас, и сам это знаешь. Настало время прекратить валять дурака.
— Чего ты ждешь от меня? — грубо спросил Стенли. — Чтобы я с тобой согласился?
— Я собираюсь сделать тебе предложение, — продолжал Питер. — Я дам тебе, на твое имя, справедливую долю «Трансурановых руд Кохранов», и не более этого, не больше, чем остальным, добровольно отправившимся в эту экспедицию. Кроме того, мы с Симоном согласны забыть твое нынешнее поведение.
Стенли расхохотался.
— А ты самонадеян! Послушай, скоро вы высадитесь на Барнарде-2. И если я не скажу вам, что было в книге, с вами случится то же, что случилось с Роджерсом, Викри, Стрэнгом и Киссалом… и Баллантайном. Вы не осмелитесь так рискнуть.
Комин шагнул вперед при упоминании имени Роджерса, но Питер остановил его.
— Позвольте это сделать мне… Хорошо, Билл, значит, это случится с нами и не случится с тобой? Где же ты будешь? Ты сможешь разделать под орех экспедицию, захватить домик наблюдателей — и, если не останется никого, вернуться один? Твои слова не более чем блеф.
Стенли процедил сквозь зубы:
— Это твои слова — чистый блеф. Фактически ты хочешь пойти на уступки…
Питер схватил Стенли за ворот рубашки.
— Вбей себе в голову одно, — тихо сказал он. — Я не иду ни на какие уступки. Я думаю о Клавдии. Благодари судьбу, что ты женился на представительнице Кохранов, если бы не это, я бы вышвырнул тебя ко всем свиньям собачьим.
Он оттолкнул его с такой яростью, что Стенли запнулся и почти упал на край койки.
— Ну, маленький дешевый гаденыш, — сказал Питер, — ты хочешь вернуть свою должность или нет?
Стенли все еще сидел на краю койки. Он неподвижно глядел на Питера и ответил ему четырьмя непечатными словами.
Затем добавил:
— Я еще увижу тебя вляпавшимся в дерьмо. Ты узнаешь о Трансуранидах и кое о чем еще на этой планете. Ты заплатишь за это знание и получишь то, что получил Баллантайн.
Питер резке сказал:
— Я знаю тебя давно, Билл. Ты силен за столом, но больше нигде. Ты возьмешь пай, который я предложу тебе, и будешь ему рад.
Он пошел к выходу. У Комина чесались кулаки, но он последовал за Питером. Стенли яростно прокричал км вслед:
— Ты даешь мне пай в «Трансурановых рудниках Кохранов»! Это смешно, это просто смешно. Я не знаю, какого черта ты раздаешь паи, но ты будешь, ты будешь…