Звездный разведчик. Дилогия
Шрифт:
– Мне уже плохо…
– Да, малыш, но твой отец считал, что основные неприятности тебя ждут в будущем.
– Что еще может произойти?
– Вероятно, Зигин нашел что-то такое на этой планете что испортило жизнь ему самому, твоей матери и еще нерожденному тебе.
– И что это?
– Узнаешь со временем все сам, пока это тайна, закрытая самым высоким допуском. Мы научим тебя сражаться, летать на звездолете, и будешь ты путешествовать по Вселенной в поисках других планет.
– Но у меня нет космического корабля…
– А вот тут ты ошибаешься,
– Опять к собакам?
– Нас в академии учили бороться с самым разным зверьем. Собаки – это самое легкое, дальше придется сражаться с другими зверями, сильнее и страшнее. Поверь, малыш, без этого нельзя, каждый разведчик встречается на новых планетах с разными формами жизни, да и десантникам тоже приходится с ними сталкиваться.
Данька встал:– Ну раз по-другому нельзя, я пойду, хоть мне и очень не хочется.
Пирс натянул на мальчика облегающий комбинезон и надвинул шлем.– Удачи!
– Спасибо, дядя Пирс.
Мальчик чувствовал, как от страха покрывается мурашками. Все вокруг потемнело, и он снова оказался на знакомом поле. Здесь все было реально, даже боль.
Сержант ухмыльнулся:– Не слышу доклада, солдат.
– Какого доклада?
– Ох уж эти новобранцы, всегда стремятся сделать из меня идиота, – фыркнул десантник. – Ты должен сообщить свое имя и звание, прежде чем начнутся занятия. Это правильный и мудрый обычай, а что мы напишем на твоей могиле? Итак?
– Я – Даниил Кромвель.
– Не так солдат. Ты должен произнести: солдат Даниил Кромвель прибыл для обучения! – Сержант лениво потянулся. – Ну что ж, за то, что ты не доложил, как положено по уставу, сегодня за тобой будут гоняться пять собак.
– Пять? – испуганно выдохнул мальчик, оглядывая землю в поисках камня, но на поляне была только трава, тогда он медленно попятился к кустам, не отводя взгляда от сержанта.
– Ты куда-то торопишься, солдат? – Десантник ухмыльнулся. – Не спеши, на тот свет всегда успеешь. Вперед!
Мальчик понесся что было сил к кустам, проскочил их и помчался к забору, прислушиваясь к хриплому лаю собак.
Он почти успел, ему даже удалось дотронуться до досок, прежде чем собаки бросили его на землю. На этот раз волкодавы укусили только один раз, в ногу. На такую мелочь можно было не обращать внимания, тем более что ему удалось подобрать камень с земли.
Данька, прихрамывая, вернулся на поляну к сержанту.– Иногда стоит чем-то пожертвовать ради своего спасения. Говорят, если собаке в открытую пасть засунуть кулак, то она не
Мальчик рванулся к кустам, проскочил их и, повернувшись, ударил догнавшую его собаку камнем. Волкодав взвыл, но второй сбил беглеца с ног. Когда пес встал ему на грудь и потянулся к горлу, Данька воспользовался советом сержанта и засунул руку в пасть зверя, ободрав кожу об острые зубы.
Кулак у него был маленький, но мальчик проталкивал его все глубже, пока собака жалобно не взвыла.
Тут в ногу Даньке впился зубами еще один волкодав, но мальчик продолжал толкать руку все глубже и глубже, не обращая внимания на боль.
– Совсем неплохо, солдат, – заметил подошедший сержант. – Эту тварь ты почти убил.
– Убил? – Данька посмотрел на собаку, она едва дышала, а на глазах у нее были слезы. Он сам, удивляясь тому, что делает, обнял волкодава, погладил и прошептал на ухо:
– Прости, но ты тоже сделал мне больно.
Собака отошла в сторону и угрожающе зарычала.– Эти твари хорошо обучены, – усмехнулся десантник. – Их не разжалобишь. А теперь слушай меня, солдат у всех зверей, и людей в том числе, есть слабые места. В основном там, где находятся внутренние органы и выходят под кожу кости. Ударь человека, собаку или любое другое зверье в живот, и, поверь, им станет больно. Глаза можно выколоть даже пальцем. Нос можно откусить или раздробить. В ушах можно порвать перепонку, и животное перестанет слышать. И повсюду есть нервные узлы, если надавить на них, то зверю или человеку станет больно. Я как-то не заметил, чтобы ты воспользовался тем приемом, который я показал тебе в прошлый раз.
– Я не хочу делать никому больно.
– Значит, больно будет тебе. Продолжаю, позвоночник легко ломается у всех. У человека, как и у любого зверя, много плохо защищенных мест, так что убить его не составляет никакого труда.
– Я не хочу никого убивать.
– Тогда убьют тебя. Волкодавы сейчас только не дают добраться до забора, но на следующем занятии они получат приказ убить. Учись или умрешь. Вперед!
Мальчик, прихрамывая, побрел к забору. Собаки, захлебываясь лаем, рванулись за ним. И тут, то ли от страха, то ли от горечи, а возможно, и от жгучей обиды, в Даньке что-то произошло, он остановился и мрачно посмотрел на животных.
– Не сметь меня трогать! А ну-ка назад!
Собаки остановились, неуверенно лая. Мальчик пошел на них, размахивая окровавленными руками, и они попятились, жалобно повизгивая.
– Не трогайте меня, и я вас не трону.
Мальчик повернулся и пошел к забору. Данька дошел до него, но оказалось, что тот слишком высок. Он не в состоянии дотянуться даже до верха досок, а подпрыгнуть на раненой ноге не мог. Так и стоял у забора, глотая слезы, пока не подошел сержант.