Звездный странник – 2. Мегаполис

Афанасьев Сергей

Коурис сосредоточенно кивнул, глядя на мускулистых амбалов у эстрады.

– Густав, будь внутри. Я буду замыкающим. А то вдруг он не пожелает заходить?

На пороге сильно нервничающий стажер, открыв дверь туалетного помещения, успел все-таки присесть и перехватить руку сзади идущего, проведя бросок через себя, тем самым доказав, что в школе их учат на совесть. Второй резко крутанулся на месте, ища, где здесь засада. Третий остался у столиков, но, заметив увеличение числа участников, решительно направился на подмогу, сунув руку за пазуху.

– Да брось ты, – добродушно проговорил подошедший к нему сбоку Сергей. – Это я хотел вас видеть. Заходи.

Охранник, сразу же узнав Сергея и смерив

его презрительным взглядом, вошел внутрь, сразу уйдя в угол и быстро достав пистолет. В другом углу первый амбал, сумев сгруппироваться в падении, теперь пытался стукнуть худого юношу головой об ближайший умывальник. Выскочивший из кабинки Густав быстрыми мягкими прыжками подбирался сзади ко второму, надеясь, что шеф не даст его напарнику возможности предупредить.

Так оно и получилось. Пистолет у охранника был на предохранителе, и пока он тянулся большим пальцем, у Сергея появилось лишнее мгновение на шаг и удар. Оружие противно звякнуло об зеркало, покрыв его множеством трещин, и весело закатилось в ближайшую кабинку. Но амбал был все-таки профессионалом, и тут же, без паузы нанес удар по почкам, словно бил кувалдой… А потом и прямой в голову. Сергей ушел от удара с боковым левым в висок. Противник дернулся, еще по инерции махнув ставшей уже ватной рукой, но ноги его сами собой подкосились и он грузно упал на бок. Тут оно все и завертелось: освежающийся у умывальников посетитель в страхе забился в угол, прикрываясь мусорницей: Коурис ногами захватил руку и туловище противника, зло пытаясь передавить ему сонную артерию и не обращая внимания на суровые удары здоровяка; и сухощавый Густав, словно в замедленном кино замахивающийся сзади кастетом…

Они сидели втроем в "Аборигене" – тихом кафе на пересечении кольцевой и главной магистрали где-то между двести двадцатым и двести двадцать первым уровнями.

– Как вы его, шеф, – говорил Густав, разливая водку в вафельные стаканчики из под мороженого. – В прыжке, с поворотом… Я и приемов таких не знаю.

– То же мне прием, – поморщился Сергей, потрогав разбитую губу. – Если бы ты не подоспел, нас бы размазали.

– Это все стажер… – сказал Густав, раздавая каждому стаканчики.

– Да, – честно согласился Сергей. – Стажер у нас молодец.

– Если бы не сковал своего, я бы так быстро не управился.

Коурис молча улыбнулся, прикладывая холодную ложку к правому глазу.

– Ну, за боевое крещение, – кивнул Сергей. – А то раскиснут.

– Правильно, – поддержал Густав. – За тебя, стажер.

Выпили молча и по полной. Занюхали фантиками от конфет. Закусили стаканами.

– Да, с закусками у них тут туго, – Густав грустно оглядел стол. – Может, пирожное закажем? Или мороженое с вареньем?

Сергей махнул рукой, мол, делай как знаешь, и Густав ушел к стойке.

– Инспектор, – заговорил вдруг слегка опьяневший Коурис. – Я давно хотел у вас спросить…

– Спрашивай, – кивнул добродушно Сергей.

– С Ланой у вас как? Серьезно?

Сергей внимательно посмотрел на стажера.

– Знаешь что, – сказал он задумчиво. – Давай лучше не будем касаться этой темы. Хорошо?

Юноша, волнуясь, хотел что-то ответить, но, вернувшийся нетвердой походкой Густав, почти выронил на стол три порции клубничного мороженого и вслед за ними снова три конфетки. Сергей, поморщившись, налил по полной, отставив под стол пустую бутылку.

– Я еще купил, – сказал Густав, проводив ее меланхоличным взглядом и поднимая очередной вафельный стаканчик.

– Кстати, – спросил вдруг Сергей, лениво ковыряясь ложечкой в мороженном. – Как у вас жизнь без меня? Ничего серьезного не было?

– Да все было тихо, – ответил Густав, выставляя очередную бутылку. – Если не считать, что в пятницу на очередной пьянке Закир не сдал ключи на вахту.

Дверь в группе кто-то захлопнул и в кабинете остались карманные ключи Закира и заодно и общие. И он, как назло, остался последним – наверное, на свое несчастие болтался где-нибудь в других отделах, – так в свитере и пошел домой пьяный. А мы пришли на работу – смотрим – шапка и шуба его здесь. Под столом и зимние ботинки и туфли, в которых он ходит в здании. Думаем – как же он ушел? В такой-то мороз? Такая была интрига, столько было предположений, пока он не появился. Как ты шел? – спросили его. – Холодно ведь было? – Не помню, – отвечает.

– Замечательно, – сказал Сергей. – Значит, скоро надо ждать вызова на ковер.

– Так получилось, – развел руками Густав.

– Ладно, с этим как-нибудь разберемся, – кивнул Сергей, окончательно доев мороженное и, на всякий случай, заглянув в стаканчик.

– А мне тогда стало почему-то скучно, – задумчиво продолжил Густав, окончательно погрузившись в воспоминания. – И вдруг что-то меня стукнуло. А не позвонить ли мне девушке, в которую я был влюблен лет десять-двенадцать назад? – почему-то подумал я тогда. Спокойно сел за компьютер, набрал в нашем справочнике ее девичью фамилию и улицу, на которой она раньше жила. Машина выдала только одну запись. Позвонил по этому телефону – мужчина. Ольгу Петровну можно слышать? – спрашиваю абсолютно ни на что не надеясь. А ее нет, – отвечает мужик. Она на работе, в ночную смену. А какой у нее телефон? – спрашиваю я. Он называет. Я благодарю. Перезваниваю. Женский голос. Можно Ольгу Петровну? Это я. Здравствуй, это Густав, говорю. Узнала, отвечает, причем так радостно. И дальше мы проговорили больше часа. Причем голос у нее был такой, которым она раньше со мной никогда не разговаривала.

– Ну и зря, – сказал Сергей, доев свой стаканчик. – Только душу себе разбередил. Да и ей, наверное, тоже.

Густав только вяло кивнул.

– А как у тебя идет учеба Закира? – повернулся Сергей к Коурису. – Много полезного для себя подчерпнул. Кроме шуток, – добавил он, чтобы юноша не подумал, что над ним смеются.

– Да, есть, конечно, что-то и полезное, – смутился Коурис, хотя был изрядно пьян. – Мысли умные.

– Ерунда все это, – вмешался Густав. – Чему он учит? Как охмурить женщину, которой на тебя по большому счету наплевать. Ну, получится у тебя. Ну и что? Потом она все равно очнется от этого дурмана и уйдет от тебя. И тебе будет еще больнее. И вообще, некрасиво навязывать свое общество женщинам, которым ты неинтересен.

– А если она обалденная красавица? И ты жить без нее не можешь? – вдруг необычайно серьезно произнес Аэций, на мгновение трезвея.

Густав покачал головой, предварительно проверив вафельные стаканчики и наливая очередную порцию водки.

– Знаешь, не хочется тебя сильно огорчать, но есть такая народная мудрость – чем женщина красивее, тем она сволочнее.

– Да нет, – покачал головой Сергей. – В его идеях что-то есть. А то живешь вот так, ждешь встречи с твоей единственной, ни на кого толком не смотришь… И вдруг, наконец, ее встречаешь. А у нее, допустим, плохое настроение, или пока еще влюблена в какого-нибудь недотепу и опять же пока еще его не раскусила, или вообще начал с ней разговор не с того… И вот уже ты ей неприятен, и все твои усилия доказать обратное только приносят вред. И что теперь делать? Стреляться? Ведь жизнь, считай, кончена. Другие женщины – все-таки это уже не то, когда она, та, которую ты так долго ждал, не выходит у тебя из головы… А тут Закир что предлагает? Никаких ожиданий и влюбленностей. Просто постоянно перебираешь всех симпатичных… С кем-то у тебя получается, с кем-то нет… И неудачи тебя совершенно не огорчают… И когда ты наконец-то встречаешь свою единственную, ты уже знаешь что, как и о чем говорить.