Звездный странник – 4. Властелин душ Или мир оживших покойников
Шрифт:
– Ну не скажи, – тщательно протерев салфеткой кончики пальцев, степенно возразил Ричард, поворачиваясь к Олафу. – Если посмотреть на вещи трезвым взглядом, то все проблемы происходят от нестабильности, – добавил Ричард.
Сергей усмехнулся. Споры этой двоицы были делом обычным. И часто – протекали довольно жарко. Но сейчас время было утреннее, сонное, да и не хватало третьего участника – Эдика.
– Например? – вопрошающе усмехнулся Олаф.
– Пожалуйста, – пожал плечами Ричард, прикидывая, взять куриную косточку рукой и запачкаться в жирном гриле или все-таки постараться воспользоваться имеющимся в наличии столовыми приборами. – Например, вулканы или тайфуны. Ты же не будешь спорить, что они возникают от нестабильности в природе?
– Не буду, – согласился Олаф. – Но с чего ты решил, что это проблема? Это проблема только для нас – детей природы. А с точки зрения самой природы в целом – это довольно созидательное явление, стимулирующее прогрессивный естественный отбор.
Сергею было скучно слушать их спор, как он полагал "ни о чем". Им бы только время скоротать за завтраком, давно уже решил он.
– Тебе курицу уже готовую принесли? – спросил Сергей у Ричарда. – Или как обычно?
Интеллигентный охранник, прежде чем ответить, степенно отложил косточку и тщательно вытер уголки губ. Олаф рассмеялся.
– Как можно?! – весело воскликнул физик. – Конечно же он торчал на кухне и, как обычно, мешал повару своими идиотскими замечаниями и советами!
Ричард только грустно улыбнулся.
– Серж, давно хотел вас спросить, к какой прослойке вы относитесь? – вежливо поинтересовался он, стараясь увести разговор от скользкой для него темы.
– К какой из местных каст, вы имеете ввиду? – уточнил Сергей.
– Называйте как хотите, – согласился Ричард.
– А что?
– Да просто непонятно к кому вы относитесь. И с наукой общаетесь и с мусорщиками, и с нашим братом. Правда, в этом баре собираются одни изгои. Но все же – каждый старается держаться своих.
– Я в эти игры не играю, – покривился Сергей.
Ричард покачал головой, не соглашаясь.
– В наше время без этого никак нельзя, – сказал он уверенно, с легким сочувствием к Сергею. – Без коллектива – тяжело.
Сергей собрался было ответить, но ему принесли его заказ и он отвлекся, уйдя в процесс разделывания котлеты, и тем самым без досадных помех погрузившись в свои мысли.
Он опять, в сотый раз прокручивал утреннюю сцену с Элорой, снова в сотый раз испытывая стыд.
– Не возражаете? – раздался за спиной скрипучий голос старого Реника.
– Садись, – пожал плечами Сергей, недовольный тем, что его заставили вынырнуть на поверхность серой действительности.
Старик сел. Развернул бумагу с какой-то заветренной закуской. Вытащил штофчик водки. Налил себе в засаленный стакан грамм пятьдесят под недовольные взгляды соседей.
– Кто-нибудь поддержит? – невозмутимо спросил он, обведя всех по-старчески усталым печальным взглядом.
– Как можно?! – искренне поморщился Ричард, поправляя галстук. – Утром?
Олаф тоже отрицательно покачал головой, кивнув на полный стакан кефира.
– Серж, а вы? – повернулся Реник к Сергею.
Сергей посмотрел на старика. На его сгорбленную позу. Что-то в нем было пронзительно-жалкое и печальное.
– Проблемы? – тихо спросил он.
Реник ничего не ответил, но осунулся еще больше.
– Наливай, – кивнул Сергей.
Водка, выпитая дома, так успокоения ему и не принесла. И теперь, не решив собственных проблем, душа Сергея с огромным упорством истязала себя разными мыслями. И Сергей понял, что он совсем не хочет проигрывать в этом поединке, и без возражений принял стороннюю помощь.
* * *
Отдел физических исследований встретил его мрачной подавленной тишиной.
Протолкавшись через молчаливый народ, Сергей увидел, как на письменном столе, уткнувшись лицом в бумаги и нелепо раскинув свои высохшие от болезни худые руки, лежал профессор, сухощавый, старый, седой, с которым они еще вчера играли в шахматы. И только шариковая ручка медленно катилась по широкой плоской поверхности.
От всей его позы веяло обреченностью бытия и бессмысленностью жизни как таковой. Профессор был мертв.
– Ну-ка разойдись! – энергично донеслось за спинами. – Ничего интересного здесь нет.
Народ покорно расступился, но никто не уходил – чужая смерть притягивала словно магнит.
К профессору подошли трое энергичных молодых людей в серых комбинезонах. Из группы очистки.
– Пора выносить, – тихо сказал им стоявший в первых рядах Коурис. – А то при разложении фон увеличится.
Они деловито кивнули, разворачивая портативные носилки.
"Вот и еще одна жизнь закончилась", с тяжелым сердцем подумал Сергей, понимая, что сейчас рюмка водки была бы в самый раз. Но – уже лишняя.
– Быстрее, – поторопил их Коурис, вдруг чего-то спохватившись. – Успеем из него сделать стол. А то наша очередь на генерацию еще не скоро подойдет.
Сергей встретился взглядом с Олафом.
– Да уж, – тихо промолвил физик, нервно приглаживая свою лысину. – В этот раз он почему-то прожил на пять часов меньше чем обычно. Наверное, переволновался из-за чего-то.
Профессора торопливо унесли, и спецкоманда начальника службы безопасности института, которой руководил Давор Шукер, принялась причесывать помещение – подготавливать его к появлению следующего экземпляра профессора, чтобы ничего, ни одна мелочь не подсказали вновь прибывшему, что он уже был здесь. Иначе все отпущенное профессору короткое время уйдет на его попытку выяснить, как это все сделано, на каких физических законах и так далее, вместо того, чтобы работать. А заменить его было не кем.
В институте внешних исследований Профессор играл ключевую роль. Он собирал воедино общую теорию перемещений. В нее вливались все направления – физические, химические, философские и так далее. Собственно говоря, все, для чего был создан Институт, это – выяснить каким образом Сержу Харви удается перемещаться во времени и пространстве, и научиться этим пользоваться. Только и всего.
Сергей посмотрел на суету чистильщиков. Здесь ему, как лаборанту, делать уже было нечего. Он непроизвольно вздохнул и направился к медикам.