Звездный странник – 4. Властелин душ Или мир оживших покойников
Шрифт:
– Отнесу, – пожал плечами Сергей, аккуратно составляя протирочные щетки в рабочий пенал.
– Чьи это работы? – удивился Профессор, перелистывая распечатки. – Уж больно похожи на мои – по стилю. Но я этого точно не создавал.
– Был тут один гений до вас, – замялся Сергей, точно зная, что старик ничего не знает про их мир.
– Как его зовут? – насторожился Профессор. – Я вроде всех гениев знаю.
Сергей демонстративно пожал плечами.
– Я всего лишь лаборант, – как можно равнодушнее сказал он. – Не в курсе.
И он демонстративно вытащил из кармана халата рабочие рукавицы. Впрочем, эта демонстрация Профессору не понадобилась – он уже с головой углубился в уровень совершенно неведомых ему знаний.
– Это гениально! – то и дело повторял Профессор, листая распечатки. – Совместить в одной формуле все параметры – и медицинские и физические! Это работа великого гения! Встретиться бы с ним.
– К сожалению это невозможно, – скромно ответил Сергей. – Извините, у меня работа. – И он торопливо вышел, стараясь избежать дополнительных расспросов, и по опыту зная, что Профессор сейчас увлечется и забудет про все на свете.
В коридоре к Сергею и Олафу подошел Коурис.
– Ну как тут у вас? – спросил он. – Обошлось?
Физик пожал плечами, торопливо затягиваясь сигаретой.
– Как обычно.
– А я отказываюсь в этом участвовать, – сказал Сергей. – В инструктажах Профессору. Тем более, что во мне нет никакой необходимости.
– Серж, вы уже не хотите вернуться в свой мир? – тихо спросил Коурис
– Хочу. Но это – совсем разные вещи.
– А вот тут вы очень сильно ошибаетесь, – мягко улыбнулся начальник физического отдела. – Впрочем, – он посмотрел на часы. – Вас ждут медики. Опаздываете.
Сергей неподвижно лежал на кушетке. В одиночестве. Дверь в ординаторскую была приоткрыта.
– Ведь это чудовищно! – донесся до него голос начальника медицинского отдела – тихого, спокойного мужчины с аккуратной чеховской бородкой.
Насколько понял Сергей, речь шла о надавном открыти Профессором – так называемом В-факторе. Точнее, об опытах на людях – воздействие разных форм антивещества на человеческие организмы.
– Вы забываете, многоуважаемый, что это обыкновенные преступники, приговоренные к тому же к смертной казни, – спокойно возразил ему Гутче Райнер. – Не находите, что будет справедливо, если они хотя бы своей смертью искупят свою вину перед обществом, принесут ей, так сказать, хоть какую-то пользу?
– Да причем тут справедливость?! – воскликнул доктор, явно в сердцах махнув рукой и энергичными шагами меряя маленькую комнату. – Это ведь просто бесчеловечно! И не гуманно!
– Ну а как вы тогда планируете ставить опыты? Получать результаты?
– Ну, – задумался доктор. – Не знаю, – энергично отмахнулся он.
– Вот и не знайте, – спокойно заметил Толстяк. – Вам это и не надо. Знать должен я. И я знаю. И поверьте мне на слово – за этот долгий период наших исследований мы перепробовали буквально все. И этот путь – единственный.
Тележка с зелеными образцами медленно катилась мимо Сергея. Лежа на медицинской кушетке он непроизвольно провожал взглядом девушку в белом халате, думая совершенно о других вещах. Например, о том, что его печенку и так достаточно изрезали и теперь ему будет очень трудно восстановиться. И что просвета в опытах не видно, и что совершенно пропала вера в положительный результат, так как руководители Института и его подразделений явно преследуют какие-то свои цели и до Сергея им на самом деле нет никакого дела.
Поравнявшись, Ева улыбнулась Кузнецову.
– Я сегодня свободна, – вдруг сказала она, покраснев. – Мы можем встретиться, если вы, конечно, еще не передумали.
Сергей тоже улыбнулся этому предложению.
– Хорошо, – улыбаясь, сказал он. – Сегодня в семь.
Девушка кивнула.
И в этот момент прогремел взрыв.
* * *
Колбы лопнули, расплескивая по помещению наполнитель и бесформенные образцы. Залитая зеленой жидкостью Ева неловко упала на бок, прикрывая голову руками и поджимая под себя открытые ноги. Оглушенный Эдик непонимающе озирался, присев возле столика с инструментами.
Кузнецов, сильно вжавшись в кушетку, переждал, пока пролетят осколки стекла, а потом, энергично содрав с себя жгуты и крепежные пояса, решительно спрыгнул, бросившись к девушке.
– Жива? – спросил он, быстро осматривая ее.
Не в силах вымолвить ни слова медсестра только кивнула, непроизвольно прикрывая ноги халатиком и сама толком не осознавая, жива она или нет.
Сергей аккуратно уложил несопротивляющуюся девушку на спину, глядя на вытекающую струйку крови и, судя по месту ранения, понимая, что жить ей осталось совсем немного. От шока она ничего еще не чувствовала и была только ошарашена всем случившемся.
Сергей вытащил из халатика девушки марлю, приложил к ране.
Подбежал Эдик.
– Что?.. – начал было он и замолчал.
Увидев своего начальника девушка попыталась было подняться – неловко как-то лежать на полу. Но Сергей ее удержал.
– Не надо пока, – сказал он.
– Я ранена? – спросила она, напрягшись и бледнея лицом, поочередно глядя на мужчин. Ее рука непроизвольно потянулась к руке Сергея, той, которая зажимала ее рану.
– Пустяки, царапина, – сказал Кузнецов.
– Я других пока осмотрю, – сказал Эдик. – Вдруг кому-то помощь срочная нужна. – И он тихо удалился, понимая, что здесь он уже не нужен.
Девушка отняла руку – вся в крови. И тут что-то вдруг хрипнуло у нее в груди. Она стала задыхаться.
– Что со мной? – хрипя произнесла она. Ужас отразился в ее глазах.
– Все будет хорошо, – как можно бодрее сказал Сергей, обнимая девушку за плечи и успокаивающе поглаживая.
– Я же ведь не умру? – спросила она, в надежде глядя в глаза Сергею. – Скажите честно.