Звездный страж (Авторский сборник)
Шрифт:
На следующий день долгая и напряженная игра продолжалась от рассвета до заката и прерывалась только два раза — игрокам подавали еду. Оба игрока играли быстро и сосредоточенно, не задумываясь делали ходы друг за другом и, казалось, соперничали друг с другом в стремлении скорее достигнуть конца игры. Ни один зритель не мог бы пожаловаться на медленную игру. Четыре раза Крысоглаз по ошибке пытался положить большой диск поверх маленького, и его тут же призвал к порядку рефери в тучном облике Бурдюка.
Прошли третий, четвертый, пятый и шестой день. Теперь Крысоглаз играл со смесью мрачной подозрительности и безнадежности. Колонка дисков на первом колышке вырастала так же часто, как и уменьшалась.
Хотя Крысоглаз и пришел в отчаяние, но дураком он не был. Он хорошо понял, что задача перекладки дисков с колышка на колышек выполняется. Но прогресс в выполнении этой задачи был ужасающе медленным. Более того, со временем он становился еще медленнее. В конце концов он совсем перестал понимать, как же проиграть эту игру, а еще меньше — как выиграть.
К четырнадцатому дню Крысоглаз сдал настолько, что слабыми автоматическими движениями перекладывал диски в бездумной, незаинтересованной манере создания, вынужденного выполнять противную и тяжелую работу. Тейлор оставался столь же невозмутимым, как бронзовый Будда, что тоже не способствовало улучшению душевного состояния Крысоглаза.
На шестнадцатый день опасность возросла, хотя Тейлор и не подозревал этого. Уже в момент, как он вошел в комнату, он почувствовал в воздухе атмосферу возросшего интереса и возбуждения. Крысоглаз выглядел еще более мрачным. Бурдюк сидел насупившись. Даже флегматичные, туповатые стражники проявляли слабые признаки оживления. К наблюдателям присоединились четверо тюремщиков, свободных от выполнения обязанностей. И видеоящик проявлял большую, чем обычно, активность.
Не обращая внимания ни на что, Тейлор сел на свое место, и игра продолжилась. Глупо потратить свою жизнь на перекладывание дисков с колышка на колышек, но позорный столб еще глупее. С любой точки зрения землянину стоило продолжать. Естественно, так он и делал, перекладывал диски, когда наступал его ход, и следил за своим противником.
В полдень Крысоглаз внезано встал из-за стола, подошел к стене, пнул ее изо всех сил и громко высказался — и все это удивительно по-земному и по-деревенски. Бурдюк мягко упрекнул Крысоглаза за пустую трату времени, чтобы высказать свой патриотизм. Крысоглаз продолжал играть с угрюмым видом шалуна, которого позабыла поцеловать матушка.
Поздно вечером Бурдюк остановил игру, повернулся к объективам видеокамеры и напыщенно сказал:
— Игра продолжится завтра — на семнадцатый день!
Когда на следующее утро тюремщик просунул сквозь решетку завтрак, Тейлор обратился к нему:
— Что-то ты запоздал. Я уже должен был играть.
— Сказали, что сегодня до обеда ты не понадобишься.
— Вот как? Что за суета тут поднялась?
— Вчера ты побил рекорд, — проинформировал тюремщик, неохотно выражая восторг. — До сих пор никто не затягивал игру до семнадцатого дня.
— Так что, мне подарили утро, чтобы я отпраздновал это событие? Да? Очень милосердно с их стороны.
— Понятия не имею, к чему эта задержка, — сказал тюремщик. — Никогда не слышал, чтобы прерывали игру.
— Как ты полагаешь, игру остановили насовсем? — спросил Тейлор, чувствуя легкое удушье. — Как ты думаешь, они официально объявят игру законченной?
— Нет, такого быть не может. — Тюремщик будто даже ужаснулся этой мысли. — Мы не можем накликать на себя проклятие мертвеца. Крайне важно, чтобы осужденный сам выбрал время своей казни.
— Почему?
— Потому что так всегда было, всегда.
Он ушел, чтобы раздать завтрак другим заключенным, оставив Тейлора мучиться над этим объяснением. «Потому что так было всегда». Недурная причина. На самом деле, ее даже можно считать хорошей. Тейлор и сам может назвать несколько бессмысленных, нелогичных обычаев, существующих на Земле, только потому, что «так всегда делалось». Таким образом, неизменяемые обычаи гомбариан ничуть не хуже и не лучше обычаев землян.
Хотя Тейлора несколько успокоили слова тюремщика, он ничего не мог с собой поделать и чувствовал себя все хуже и хуже по мере того, как шло время. Но ничего и не происходило. После шестнадцати дней игры он уже и во сне перекладывал диски с колышка на колышки… В отсрочке, которую ему предоставили, было что-то угрожающее.
Снова и снова Тейлор уловил себя на мысли о том, что инопланетяне ищут эффективный способ закончить игру, не пренебрегая в то же время условностями. Когда они найдут такой способ… если найдут… они тут же объявят игру законченной, уведут его и притянут к столбу очень тугим галстуком.
После обеда, когда он уже совсем погрузился в пессимизм, за ним пришли. Его живенько, подбадривая толчками и пинками, отвели в ту же комнату, что и раньше. Игра возобновилась, будто и не прерывалась. Длилась она едва тридцать минут. Неожиданно Бурдюк велел остановиться, Тейлор вернулся в свою камеру.
Вечером его снова вызвали. Он шел неохотно, потому что эти внезапные и короткие приступы игры сказывались на его нервах гораздо сильнее, чем те, что продолжались целый день. Раньше он точно знал: его ведут играть в арки-маларки с Крысоглазом. Сейчас он не был уверен, что не станет главным персонажем в пьесе, от которой аж дух захватывает, причем в буквальном смысле.
Как только он вошел в комнату, то сразу осознал, что на сей раз все будет происходить совершенно по-другому. Доска с дисками и колышками все еще стояла в центре стола. Но Крысоглаз отсутствовал, так же, впрочем, как и вооруженный отряд. Его ждали трое: Бурдюк, Паламин и коренастый, крепко сколоченный субъект, у которого было какое-то специфическое отсутствующее выражение.
У Бурдюка был обиженный и недовольный вид. Словно он съел что-то недоброкачественное. Паламин выглядел особенно сердитым и выражал свое недовольство, фыркая, как горячая лошадь. Третий из присутствующих, казалось, был погружен в самосозерцание.
— Садись, — приказал Паламин, брызгая слюной.
Тейлор сел.
— Теперь, Марникот, расскажи ему.
Коротышка очнулся, вспомнив, что находится на Гомбаре, и педантично сказал Тейлору:
— Я редко смотрю видео. Это больше подходит черни, которой нечем заняться.