Звездный страж (Авторский сборник)
Шрифт:
— Сокко! С тебя пятьдесят. — Он откинулся назад и почесал подбородок.
— Плохи дела, кажись? Такого у нас еще не было.
— Он еще пожалеет, — предсказал один из присутствующих.
— Дурачье! — ответил первый. — Покойники ни о чем не жалеют.
Глава четвертая
Лина почувствовала, что Рейвен вернулся, выглянула в окно и увидела его на дорожке.
— Он опять здесь. Что-то не так. — Она отошла от занавески и открыла дверь соседней комнаты. — Не хочу присутствовать при вашей встрече. Ошибочное ошибочно, а правильное правильно. Я не могу думать иначе, даже если содеянное кажется целесообразным.
— Не оставляйте меня с ним одного! Прошу вас! Я за себя не ручаюсь. Я могу его убить, хотя, скорее, он убьет меня. Я…
— Ты этого не сделаешь, — отрезала она. — Ты что, убьешь самого себя, свое собственное «я»? — Она умолкла, услышав мысленный призыв, но не ответила. — Помни свое обещание: безоговорочное послушание. Делай, что он тебе скажет. Это — твой единственный шанс.
Она вышла, закрыв дверь и предоставив человека его судьбе. Найдя кресло, она устроилась в нем с видом учительницы, решившей не вмешиваться в детские шалости.
Кто-то вошел в соседнюю комнату, его мысль через стену легонько коснулась ее:
— Все в порядке, Лина, через минуту можешь зайти. — Затем вслух другому: — Ты готов вернуться обратно?
Молчание.
— Ты ведь хочешь вернуться обратно, да?
Шепот:
— Проклятый кровопийца! Знаешь же, что хочу!
— Тогда получай!
Лина прикрыла глаза, тем более что смотреть было не на что. Послышались быстрые тихие всхлипы и рыдания, затем — шумный вздох облегчения. Со строгим лицом она встала и направилась к двери. Она взглянула на бледного безвольного Стина, сидевшего в кресле, заметила испуг в глазах, которые обычно горели неукротимым гипнотическим огнем.
Рейвен сказал Стину:
— Пришлось использовать твое тело. Приношу извинения, хоть ты и враг. Не очень-то этично присваивать личности живых против их воли.
— Живых? — Стин стал еще бледнее, когда подчеркнул это слово. Как будто личности мертвых присваивать пристойно… Его мысли смешались. — Ты хочешь сказать?..
— Не спеши с выводами, — посоветовал Рейвен, читая мысли другого так ясно, словно они были отпечатаны на бумаге. — Может, ты прав. Может, нет. В любом случае тебе это не поможет.
— Дэвид, — вмешалась Лина, глядя в окно, — что, если они вернутся? Их будет больше, и они будут лучше готовы?
— Они вернутся, — спокойно уверил он. — Но не сейчас. Я сыграл на том, что — с их точки зрения — для жертвы было бы чертовски глупо возвращаться в западню. Скоро они сообразят и явятся удостовериться, но будет уже поздно. — Он повернулся к Стину. — Ради меня они прочесывают целую планету. Должно быть, кто-то дал ям информацию, и значит, тот человек из высших эшелонов власти Земли — предатель. Не знаешь кто?
— Нет.
Он поверил без колебаний, так как это было неизгладимо записано в мозгу другого.
— Они охотятся и за тобой.
— За мной? — Все еще дрожа, Стин попытался взять себя в руки.
— Да. Я сделал серьезную ошибку, попытавшись подменить главаря. Оказалось, он не просто пиротик. У него интуитивная восприимчивость, развитая форма экстрасенсорного предвидения. Но — видит и чувствует он то, что ему не дано осознать.
Рейвен посмотрел по сторонам, так как Лина коротко вздохнула, положив руку на горло.
— Я этого не ожидал, ведь никаких признаков не было, — продолжал Рейвен. — Он — предтеча мутанта тринадцатого типа, пиротика с экстрасенсорными данными. Он сам еще не догадывается, насколько необычен. — Он поскоблил носком ботинка ворс ковра. — Когда мы вошли в контакт, он сразу понял, кто я. Ты так никогда не сумеешь. И он понял, что для него это слишком много. Он отчаянно цеплялся за ту соломинку, которую считал единственной, и, разумеется, ошибался. В критический момент люди не могут мыслить логически, это естественно. Он оказался для меня бесполезен.
— Почему? — осведомился Стин, мертвенно бледный.
— Потому что сошел с ума, — ответил Рейвен. — И они обвиняют в этом тебя.
— Обвиняют меня? — как эхо повторил Стин. — Мое тело? — Он встал, ощутив свое тело и свое лицо, оглядел себя в зеркале. Словно ребенок, проверяющий, нет ли дефектов в новом костюме. — Мое тело, — повторил он. Потом горячо воскликнул: — Но это ведь был не я!
— Попробуй их в этом убедить.
— Они найдут телепата, он все поймет. Я не смогу ему соврать — это невозможно.
— Ничего невозможного нет. Забудь это слово. Его вообще надо вычеркнуть из словаря. Ты будешь рассказывать сказки хоть до конца своих дней, если тебя зарядит ими более сильный гипнотизер, чем ты сам.
— Убить они меня не убьют, — размышлял Стин взволнованно. — Зато могут сослать пожизненно в какую-нибудь дыру в глуши. Хуже всего оказаться не у дел. Я этого не вынесу. Лучше умереть!
Рейвен усмехнулся:
— Можешь не соглашаться, но, по-моему, жизнь в глуши лучше смерти в столице. Всегда, пока жив, есть надежда…
— Тебе хорошо рассуждать! — сказал Стин, не обращая внимания на эти слова. Мысли его находились далеко. — Кто и как сумеет посадить тебя в карцер, если через пять минут ты захватишь личность тюремщика и выйдешь на свободу его ногами? Выйдешь, захватишь какого-нибудь босса и подпишешь приказ о своем освобождении. Ты можешь… ты можешь… — Голос его оборвался, когда он начал перебирать в уме безграничные возможности, сулившие фантастические перспективы.
Рейвен улыбнулся: