Звездный свет
Шрифт:
Между тем Селеста попрощается с отцом и постарается сделать все, чтобы он покинул борт парохода как можно раньше. Тогда она сойдет на берег и спокойно уедет с Жаком. А маркиз, вернувшись домой, обнаружит там записку от Сэм, в которой она пояснит, что не смогла остаться в его доме без Селесты и уехала к своей дальней родственнице в Гренобль. Таким образом, он никогда не догадается о том, что произошла подмена.
Сэм кивнула в знак полного согласия, не сказав, однако, что не собирается оставлять никакой записки. Маркиз и так поймет, почему Сзм исчезла, и решит, что она где-то скрывается.
И Селеста, и Сэм были уверены, что предусмотрели все, но в последний момент возникли обстоятельства, едва не разрушившие весь их тщательно продуманный план.
Во-первых, маркиз совершенно неожиданно передумал ехать на пристань. Он проводил дочь до экипажа, где ее уже ждала Франсина, помог сесть, а потом, небрежно поцеловав ее в обе щеки, объявил:
– Думаю, мне не стоит сопровождать тебя в порт. Лучше попрощаться здесь. Доброго пути, моя дорогая, и будь счастлива. Обещаю когда-нибудь приехать к тебе в гости и надеюсь, что вы с Джарманом не замедлите навестить меня.
Пожалуй, Селесту даже обрадовало решение отца. Так будет лучше, подумала она. Теперь все пройдет еще более гладко. Однако, не желая себя выдавать, притворилась огорченной.
– Но, папа, – проговорила она с деланным разочарованием, – теперь меня некому проводить. – Она поискала взглядом Сэм, – ведь надо же сообщить ей об изменившейся ситуации – но той нигде не было видно.
– А где Сэм? Я знаю, что ей нездоровится, но она все же обещала выйти и попрощаться со мной.
И тут маркиз преподнес дочери второй сюрприз, который в отличие от первого был воспринят как гром среди ясного неба. Услышав слова отца, Селеста задрожала и побледнела, Франсина, посвященная во все детали плана, тоже была потрясена.
– На самом деле Сэмара не больна, – ответил Антуан де Манка. – Это был просто предлог, который она выдумала, потому что, так же как и я, терпеть не может прощаться. Чтобы поднять ей настроение, я предложил пройтись по магазинам, и сейчас она одевается. А теперь езжай, моя дорогая. – Он сделал знак кучеру. – Пароход отплывает через час. К утру вы будете уже в Гавре.
Он послал дочери воздушный поцелуй. Кучер щелкнул кнутом, и экипаж тронулся с места. Селеста была в отчаянии, но единственное, что она могла сделать, это молиться о том, чтобы Жак что-нибудь придумал и вовремя доставил ее подругу на причал.
А тем временем Сэм тщетно пыталась разглядеть экипаж Селесты сквозь запертые двери террасы – ей была видна только его крыша.
– Будь ты проклят, – выругалась она, сжав кулаки и мечась по комнате. – Будь ты проклят!
Маркиз никоим образом не мог догадаться об их с Селестой плане, так что дело было совсем в другом. Мерзкий распутник не без оснований предположил, что, как только его дочь уедет, Сэм попытается сбежать, и, чтобы помешать этому, запер девушку в ее спальне…
Сэм охватил ужас. Скоро маркиз придет, чтобы силой взять то, что ему нужно. Раньше он опасался, что о его намерениях может узнать Селеста, но теперь ему беспокоиться не о чем. Сколько бы Сэм ни кричала, никто ее не спасет. Никогда еще она не чувствовала себя такой беспомощной,
Жак наблюдал за отъездом Селесты через полуоткрытые двери конюшни. Он уже оседлал лошадей для себя и для Сэм. По плану она должна была слезно проститься с Селестой и вернуться в дом, а потом бежать со всех ног к нему в конюшню, где они сядут на лошадей и немедля поскачут за экипажем, разумеется, держась от него на безопасном расстоянии.
Но все пошло не так, как надо.
Маркиз, по-видимому, решил не ехать к причалу, а Сэм нигде не было видно.
Жак закусил нижнюю губу, глядя вслед экипажу, сворачивающему с подъездной дорожки на большую дорогу, которая вела к пристани на Сене, где стоял пароход. Нельзя терять ни минуты. Он и Сэм должны отправиться в путь сейчас же. Жак поспешил в заднюю часть дома, где работала в прачечной его мать. Она гладила скатерти и очень удивилась, увидев сына в таком смятении. Он сказал, что ему надо срочно разыскать мадемуазель Сэмару.
Авелина Онфруа давно подозревала, что Жак влюблен в дочь маркиза, но надеясь, что ей это только кажется, ничего ему не говорила. Для нее было немалым облегчением узнать, что мадемуазель Селеста помолвлена и должна уехать. Теперь же она и вовсе успокоилась, решив, что на самом деле сердце ее сына принадлежит вовсе не Селесте, а ее подруге Сэмаре. Однако и это тоже было опасно – если маркиз что-нибудь прознает, у Жака могут быть крупные неприятности. И мадам Онфруа напомнила сыну, что ему лучше не забывать свое место.
– Мама, ты должна помочь мне. Иди к маркизу и постарайся задержать его, пока я не найду Сэмару и не вытащу ее отсюда, любыми способами: опрокинь на него чашку с чаем, разбей что-нибудь, упади в обморок. Что угодно! Позже ты все поймешь, а сейчас иди и, умоляю тебя, помоги мне!
Авелина поняла, что случилось что-то ужасное и ее сын в отчаянии.
– Хорошо, – сказала она. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Она подошла к буфету и достала оттуда чашку с блюдцем. – Не дай Бог, если из-за тебя мы с отцом потеряем свою работу. Тогда нам негде будет жить, и… – Обернувшись, она увидела, что он уже мчится вверх по лестнице для слуг.
Поднявшись на второй этаж, Жак увидел одну из служанок и быстро спросил:
– Лавернь, где комната Сэмары?
Лавернь нахмурилась: Жаку нечего было делать в этой части дома, и она открыла было рот, чтобы так ему и сказать, но не успела.
– Ради Бога, – вскричал юноша, поднимая руку, – не читай мне нотаций. Просто скажи, где я могу ее найти.
– Маркиз приказал всей прислуге не ходить сегодня в то крыло дома. Если ты пойдешь туда, то не миновать скандала. Маркиз…
– К черту маркиза! Где она?
Безумный блеск в глазах Жака не предвещал ничего хорошего, и Лавернь решила, что лучше ему не прекословить. Потом, если что-нибудь случится, она всегда сможет сказать, что знать ничего не знает.
– Вон там, – сказала она, показывая рукой. – Последняя дверь.
Жак поспешил в дальний конец коридора, тихо, но настойчиво постучал в указанную дверь и несказанно изумился, услышав в ответ свирепый голос Сэм:
– Убирайся отсюда, дьявол! Оставь меня в покое!
Что-то разбилось о дверь, и Жак отскочил назад.