Звездный табор, серебряный клинок
Шрифт:
Аджуяр помотала головой:
— Так не пойдет. Если мы просто уведем пленников у него из-под носа, он обрушится на нас всей своей мощью. А мощь эта велика. Сперва мы должны лишить его силы. Или власти. Или заполучить такой же козырь против него.
— Да, конечно, — сказал я, — вы оба правы. Самым удачным, беспроигрышным вариантом было бы захватить трон и освободить заложников одновременно. Но, как вам кажется, сейчас мы занимаем настолько выгодное положение, чтобы рассчитывать на это?
Мои советники молчали.
— Ладно, — продолжал я. — Если мы не можем этого, то должны хотя бы сделать выбор. Что в нынешней ситуации
— Я знаю, как освободить Лялю, — поджав губы, призналась Аджуяр, — если джипси будут с нами.
— А вы? — обернулся я к дядюшке.
— Я?.. Я не знаю, как захватить трон, пока ваша семья в лапах у Рюрика, покачал головой дядюшка. — Это слишком мощный козырь против нас.
Возникло ощущение, что он хитрит, но меня его решение устраивало.
— Выходит, не о чем и спорить, — резюмировал я поднимаясь. — Надо звать сюда табор.
… С табором мы связались довольно легко, ведь я знал частоту приемника головного корабля. А Филипп заверил, что засечь и определить местонахождение конспиративного передатчика, которым мы воспользовались, практически невозможно.
Увидев меня на экране своей рубки, Гойка выпучил глаза и даже перекрестился:
— Свят, свят, свят! — вскричал он, сверкая белозубой цыганской улыбкой. Чечигла?! Живой?! Ай, молодец, Рома! Уж и не чаял я тебя увидеть! А ты — вот он… И ты, старуха, здесь! — перевел он сияющий взгляд на ухмыляющуюся Аджуяр.
— Как дела у вас? — спросил я, безумно радуясь тому, что судьба, похоже, намерена вновь свести меня с единственным в этом мире настоящим другом. Улыбка моментально слетела с его лица, и теперь стало заметно, что он то ли смертельно устал, то ли предельно напряжен.
— Дела творятся никуда не годные, — признался он и нервно потрепал рукой ус. — Не в добрый час встретился ты нам, Рома, вот что я скажу тебе, хотя ты и лучший мой друг. Неприятности с тех пор сыплются на нашу голову одна за другой. А как ты покинул нас, и вовсе не стало житья. Жандармы допрашивают и обыскивают наши корабли почитай каждый день. Зельвинда нашелся, но лучше бы мне не видеть его таким, каким он стал. Должно быть, он перенес страшные пытки. Я не смог передать ему табор…
Я чувствовал, как мои руки сами собой сжимаются в кулаки. Неужели толстого жизнерадостного Зельвинду можно сломать?! Неужели я больше никогда не услышу задорный звон колечка в его мясистом носу?.. Они сполна ответят мне за это!
— … Многих из моих людей они увели с собой, — продолжал Гойка, — и я не знаю, где искать их…
— Ваши злоключения закончились, — прервал я его. — Сейчас ты примешь всю необходимую информацию для того, чтобы добраться сюда. Тут вы получите надежную защиту и поможете мне. — Я обернулся к бородатому «пчеловоду»: — Филипп, передай ему наши координаты.
А вот что я услышал, когда приемник настроили на официальную волну: «Всем-всем-всем. На нашем крейсере, принадлежащем Генеральной Имперской Жандармерии Его Величества Рюрика Четвертого, находится грязная джипси, женщина государственного преступника, звездокрада и самозванца, который, поправ людской закон и Божье предначертание, бесстыдно объявил себя наследником российского престола и уничтожил нашу национальную святыню — Храм Царя-Искупителя Великомученика Николая Второго. Тут же находится и его малолетнее отродье нечистых кровей. Сам изменник скрылся, но уйти от закона и Божьей кары ему не удастся. Если вы знаете хоть что-то о местонахождении преступника, вы обязаны немедленно передать эту информацию на нашу частоту. Вас ожидает поистине царская награда…»
Так я и знал, что взрыв Храма Рюрик повесит на г меня.
«Всем-всем-всем. На нашем крейсере, принадлежащем Генеральной Имперской Жандармерии Его Величествa Рюрика Четвертого, находится грязная джипси, женщина государственного преступника, звездокрада и самозванца, который, поправ людской закон и Божье предначертание, бесстыдно объявил себя наследником российского престола и уничтожил нашу национальную святыню — Храм Царя-Искупителя Великомученика Николая Второго. Тут же находится и его малолетнее отродье. Если бы самозванец обладал хоть толикой приписываемого им себе царского достоинства, он уже давно связался бы с нами или попытался вызволить свою семью. Но он трусливо затаился. Его волнует только собственная безопасность… Откликнись, трус…»
И т. д. и т. п… Нюансы менялись, но суть оставалась одна. А самыми отвратительными были трансляции звуков побоев, детского плача и Лялиных причитаний. Когда я впервые услышал это, мне казалось, я сойду с ума.
Но дядюшка успокоил меня:
— Васе Велицество, не верьте тому, сто слысыте. Уверяю вас, это имитация. Я знаю этих людей и утверздаю с полной ответственностью: васу супругу и сына они не посмели бы и пальцем тронуть. Они хотят вынудить вас войти с ними в контакт, выманить из убезисся и захватить… Если же это им не удастся, если победа будет за вами, они всегда смогут оправдаться тем, что не прицинили вреда васей семье. И каздый будет уверять, сто именно он засситил пленников от насилия.
— Но я же сам слышал…
— Это синтезированные голоса.
В принципе такое было возможно еще в наше время. И примерно о том писала мне в своем «письме счастья» Ляля. Потому я поверил дядюшке и слегка успокоился.
Связаться с кораблем, на котором находилась Ляля, было бы еще проще, чем с табором, ведь регулярные передачи с него, предназначенные как для моих ушей, так и для ушей потенциальных доносчиков, транслировались непрерывно. Но мы решили, что делать этого пока не следует. Мы поступим так лишь тогда, когда будем в полной боевой готовности. Или если эти передачи внезапно прекратятся. Поскольку враги продолжают их, значит, чуют, а возможно, имеют и точные данные, что я жив, здоров и представляю для них реальную угрозу. А вот ежели вдруг они расслабятся и успокоятся, тогда я напомню им о себе. Пока же пусть. Пусть…
Собаки лают, ветер носит.
После недели, проведенной в ожидании прибытия моих джипси, я принялся настаивать на прогулке по Ерофееву. Сидеть в четырех стенах мне, поверьте, основательно надоело. Поняв, что доводами о необходимых мерах безопасности и конспирации меня не пронять, дядюшка, которому специально доставленный в резиденцию врач-стоматолог подправил зубы и привел в норму дикцию, стал расписывать нелепость моей затеи с другой точки зрения:
— Ерофеев — самый что ни на есть тривиальный провинциальный городишка самой что ни на есть заштатной планетки. Один из многих промышленных придатков столицы. Потому мы, «пчеловоды, и выбрали его для своей штаб-квартиры. Тут нет ни достопримечательностей, ни исторических мест, ни шедевров архитектуры. Потерпите, государь, ваша затея небезопасна. А стоит ли рисковать, когда в конце пути вас ждет столица со всем ее великолепием?..