Звездный удар
Шрифт:
Сердце Ривы сжалось. Сможет ли она опять всем этим заниматься? Сможет ли она опять заглянуть в пасть льва? В последний раз это ей дорого обошлось. Она поклялась, что никогда не вернется к этому.
Нейла изучала ее реакцию.
— Во-вторых, нам необходимо сориентироваться в языке Пашти в разведывательных целях. Перед тем как обрисовать ситуацию, у меня есть один вопрос. Скажи, почему ты перевелась из ЦРУ в АНБ, почему села за стол?
Рива подавила готовый вырваться наружу крик. Взяла себя в руки.
— По личным причинам, майор.
Данбер подняла бровь, ожидая продолжения, потом сказала:
—Для меня это не игрушки. Мне нужен кто-то, кто возьмет себя ответственность за сто двадцать восемь женщин, которых нужно объединить в боевую группу, несмотря на их разное прошлое. И все это меньше чем за полгода. Твое досье показывает, что ты обладаешь достаточной компетенцией. Думаю, ты понимаешь, почему я начала этот разговор и почему мне необходим прямой ответ.
Рива встретила ее проницательный взгляд и перевела дыхание.
— Когда я была в Израиле, я влюбилась в одного человека. Он погиб от руки ООП. Я не чувствовала себя в состоянии работать разведчиком, потеряла профессионализм. Я перешла в АНБ. потому что…
Как ей рассказать?
—Продолжай. Мое любопытство не праздное. Просто мне нужен честный ответ.
Рива тоскливо улыбнулась, пытаясь побороть естественное смущение.
— Я сделала это, потому что не хотела сблизиться еще с кем-нибудь, кто мог быть так же убит. Второй раз такую потерю я бы не пережила. Потом я увидела палестинскую девушку, которую расстреляли у меня на глазах. Все так запуталось: я уже не знала, где правда, а где ложь.
Шейла кивнула, отсутствующим взглядом обводя аудиторию.
— Ну, так ты не возражаешь против этого назначения?
Рива тряхнула головой.
— Черт побери, я хочу этого!
— Тогда скажи мне, почему ты так уверена, что сможешь справиться с работой, которая другим не по зубам?
— Потому что я — лучший специалист. Ты прочитала мое досье, ты уже знаешь, что, если бы Вашингтон прислушивался к моим донесениям, многие жизни удалось бы сохранить. Всякий раз мои предупреждения наталкивались на денежные проблемы. Я достигла вершин профессионализма в лингвистике. Мне всегда нравились звуки чужой речи. Я знала, что делала, когда попросила о переводе в АНБ, и я пришла к этому решению, понимая, что никогда не вернусь в боевой строй. Я сделала выбор, и в тот момент он был правилен. Но теперь я готова к следующему раунду, и если я не справлюсь с моей работой, то выйду из дела до того, как случится беда.
Шейла кивнула.
— Тогда лучше пойдем к торпедам, я представлю тебя как командира. Может быть, все, что мы узнали на сегодняшнем собрании, содержится в учебниках, прилагаемых к тренажерам. Тебе следует изучить языковые модели речи Пашти с помощью твоего комнатного терминала. Удачи тебе. Если что-то понадобится, вызови меня.
Они зашагали по оранжевому коридору.
— Майор?
— Да? — Данбер обернулась.
— Спасибо.
— Через шесть месяцев, если после Тахаака мы останемся в живых, посмотрим, какой благодарности все это заслуживает.
Маршал Растиневский сдвинул поленья, горящие в его огромном камине. В углу длинной комнаты струнный квартет играл Моцарта. По всей длине помещения горели старинные газовые светильники, создавая мягкий уютный полусвет. Толстые персидские ковры устилали пол, сводчатый потолок возвышался на добрые два метра над его головой. Ирландский волкодав спал рядом с обитым бархатом креслом. Он поставил скрещенные ноги на скамеечку, и огонь камина заиграл на сапогах.
Одно из поленьев затрещало, и сноп искр выдуло в дымоход.
Маршал Растиневский взял бокал ирландского виски, и напиток заблистал темным янтарем сквозь резной хрусталь. Сделав глоток, он посмотрел на сидящего напротив грузного седовласого человека, который, не отрываясь, глядел на огонь. Пухлые пальцы Евгений Карпов покойно сложил на животе. Ему было почти шестьдесят. Бульдожья хватка политика в горбачевское время усилила его могущество. При Голованове он еще больше выдвинулся, и ему удалось не запятнать себя во время американского скандала.
— Думаю, вам следует приступите к работе. А что будет потом, подумаем сообща. — Растиневский поставил виски на стол и наклонился почесать за ушами собаку. Издавая довольное урчание, волкодав вытянул вперед лапы.
Карпов шумно вздохнул.
— Ты думаешь, это снова объединит страну? — он перенес внимание с огня на лицо Растиневского. — А как же южные республики?
Растиневский сцепил пальцы, наблюдая, как пляшут вокруг больших поленьев ярко-красные язычки пламени.
— Мы откупимся от них, как от армян и грузин. Нам интересна Европа. То, что Гитлер проделал с нами, мы проделаем с ними.
— Гитлер кончил неважно.
Растиневский потянул за мочку уха.
— Разница в том, мой дорогой Евгений, что Гитлер вторгся в огромную Россию. А мы располагаем огромной армией, которая наводнит маленькую Европу. Я думаю, ты понимаешь: большинство советских граждан успокоятся, когда мы дадим им “Рено”. “Мерседесы”, “БМВ”, технику, красивую одежду и прочие западные предметы роскоши. Если наш удар будет молниеносным, мы парализуем всю Европу. НАТО не сможет нанести ответный удар, не имея ядерного щита. КГБ внедрился в их командные структуры. Если, например, глубокой ночью мы бросим спецназ на Брюссель, Лондон, Бонн и остальные жизненно важные центры, мы сможем обезвредить весь их командный состав. Убить генерала Уиллиса в его собственном доме. Так же поступить и с другими. Наш грузовой лайнер может вместить две дивизии: бронетанковую и пехотную. Представь себе: каждые четыре часа с главного аэродрома по две дивизии. Успех зависит от того, какое количество натовских самолетов нам удастся блокировать на земле. Но мы можем справиться с ними, для нанесения первого удара используя торговые самолеты Аэрофлота как бомбардировщики. Почти одновременно войска Западного стратегического направления пересекут границы. По моим подсчетам, четыре недели — и Европа наша.
— А американцы?
— Это будет твоей особой заботой. Они знают, что наши ракетные силы парализованы. У нас уже проведена мобилизация. У них тоже. Будучи новым Генеральным секретарем, ты сможешь убедить их в том, что лучше будет позволить Советскому Союзу укрепить свои силы на границах, что этот акт, мол, успокоит старых консерваторов, которые страшно боятся повторения Второй мировой войны. Это их немного сдержит. Кроме того, когда мы нанесем удар, отдаленность не позволит им вмешаться. Америке потребуется время, чтобы решить, стоит ли защищать Европу. Их силы рассредоточены по всему миру. Они не могут вывести войска с Тихого и Индийского океанов, из Центральной Америки, из других мест — они связаны определенными обязательствами. Мы можем их отвлечь — начать передислокацию войск в направлении Японии или опять пройти через Афганистан и напугать их вторжением в Белуджистан, выходом к южным портам. Марш-бросок в каком-то из этих направлений, несомненно, принесет пользу. Когда они разберутся, что к чему, будет уже поздно. Европа станет нашей. Мир будет восстановлен.