Звездочеты
Шрифт:
Сказать по правде, рассказ Надыбина покорил меня своей безыскусной логикой, против которой не сработал ни один из моих аргументов.
У меня богатая, необузданная фантазия, сочинять сюжеты – моя профессия, но, пожалуй, такого поворота я не смог бы вообразить. Рукопись, которая более 500 лет пролежала в гробу, а затем обрела второе дыхание на волне невероятного стечения обстоятельств, ну, как такое можно придумать! Ценнейший исторический документ похищается неким неприметным субъектом фактически на глазах у большой группы
И я держал этот документ, по крайней мере, часть его, в собственных руках!
Каково!
А ведь я и сам знал, что Улугбека похоронили как шахида, только не придавал значения этому аспекту. И вот выясняется, что за этой традиционалистской подробностью скрывается колоссальная сенсация, которая может привести к поистине эпохальному археологическому открытию.
Знал я и о том, что при вскрытии гробниц Гур-Эмира необъяснимо гас свет, происходили всякие странности, но мне и в голову не приходило связывать всё это воедино.
Погоди-ка, сказал я себе. Не суетись. Задачи надо решать последовательно. Ты всегда руководствовался этим правилом, вот и сейчас не отступай от него.
Давай-ка проверим версию господина Надыбина на прочность еще раз, прямо сейчас, не сходя с места.
Тем более что такие возможности у нас имеются.
Вообще, вокруг вскрытия гробниц мавзолея сложилось уже немало собственных легенд и всякого рода баек. Самая популярная гласит, что из саркофага Тимура, вскрытого якобы именно в 4 часа утра 22 июня 1941 года, вырвался дух войны, который и стал причиной нападения Гитлера на Советский Союз.
Комментировать тут нечего. Придерживаясь строгих фактов, я могу лишь отметить, что мраморная плита с гробницы Тимура была снята 19 июня в 19.30 по местному времени. Если дух войны и вырвался на волю, то именно в тот момент.
Впрочем, сейчас все мои мысли были направлены на проверку некоторых запомнившихся мне положений и тезисов из аргументации Надыбина.
Мне показалось, что я назвал ему еще не на все противоречия этой истории.
Я достал из ниши пухлую папку, в которой у меня были собраны вырезки, ксерокопии материалов и разрозненные записи, касавшиеся деятельности Большой археологической экспедиции 1941 года.
Где-то среди этой бумажной массы должна была находиться подборка ксерокопий, которые я сделал в свое время по материалам газет «Правда» и «Правда Востока» за июнь 1941 года.
Эти газеты я заказывал в библиотечном корпусе на Фонтанке еще лет пять назад, когда прочитал в какой-то интернетовской статейке, что власти скрывали от советских людей сам факт раскопок в Гур-Эмире.
Скрывали или нет, я и сам тогда не ведал, вот и решил проверить, так ли оно было, тем более что эта информация могла пригодиться мне при подготовке других материалов.
Когда старые подшивки за июнь 1941 года впервые оказались передо мной, я не смог удержаться от того, чтобы
Странное, почти нереальное ощущение духа минувшей эпохи возникало при беглом взгляде на международную страницу, которая появлялась в каждом номере «Правды».
«Сообщения германского командования»… «Коммюнике английского командования»… «Сообщения итальянского командования»… Карта боевых действий в Сирии… Карта высадки десанта на острове Крит… Бои в Африке… Боевые действия японцев в Тихом океане…
Весь мир воевал, словно сошел с ума, и только наша страна жила своей мирной жизнью, строила, созидала и даже проводила конкурсы художественной самодеятельности.
Причем, по общему тону публикаций даже мысли не возникало, что Советский Союз в ближайшее время может вступить в войну.
Очевидно, именно таким было и мироощущение большинства читателей того времени.
Лишь в номере от 14 июня появилось известное сообщение ТАСС, где все же содержались тревожные нотки, да изредка встречались лаконичные заметки о передвижениях к нашей границе финских войск.
Номер от 22 июня своим содержанием мало отличался от предыдущих.
Да иначе и быть не могло. Ведь газету верстали вечером, тираж печатали, очевидно, ночью, а по торговым точкам развозили уже под утро.
И лишь следующий номер, от 23 июня, был целиком военным.
Здесь публиковалось выступление Молотова, которое он делал, как было отмечено, по поручению Сталина. Рядом размещался большой портрет Сталина: рисунок, а не фотография. Кажется, это было единственное изображение вождя в газете за весь предыдущий период с начала месяца.
Посмотрел я и первые сводки Совинформбюро.
Практически все сообщения до конца месяца носили строго-спокойный характер. Утверждалось, что на всех участках фронта враг отброшен за линию государственной границы, и лишь на Гродненском направлении сумел закрепиться на занятых рубежах, но будет, несомненно, выбит, как только подойдут наши подкрепления… Пленные немецкие летчики утверждали, что фашисты гонят солдат в бой под угрозой оружия, и что простой народ ненавидит Гитлера…
Можно допустить, что те, кто читал июньскую «Правду» в далеком Самарканде, действительно верили в нашу не просто скорую, а в моментальную и триумфальную победу…
Затем я перешел к предмету своих изысканий.
Информацию о раскопках в Гур-Эмире «Правда» начала давать с 10-го июня. Это были, в основном, небольшие, хотя и весьма емкие заметки без подписи.
Куда более обширные репортажи публиковала издававшаяся в Ташкенте «Правда Востока».
И вот тут-то, когда я перешел к материалам этой газеты, которых за период с 18 по 25 июня было напечатано шесть, меня ожидал сюрприз.
Под всеми репортажами стояла подпись специального корреспондента Михаила Шевердина.