Звездолёт
Шрифт:
Глава 18 Любви все возрасты покорны
Меж тем, пока Вин Локвуд с отрядом готовил операцию «Взятие Астилии», дни и часы в городе-цилиндре текли своим чередом. Полной неожиданностью для меня стал бурный роман подружки Асаки с Ордуэлллом, молодым офицером армии императора Оттавия. Если забыть о распрях между островитянами и пленными пришельцами, то в мирной жизни это была бы прекрасная пара. Офицер Ордуэлл и нынешняя повариха Асака, в прошлом врач-кардиолог, могли бы создать хорошую семью. Но, как всегда не вовремя, вмешивается это навязчивое, неожиданное и малоприятное междометие «Но…». Я надеялась, что, будучи в плену на
***
Главная повариха Жадилина, о чём мы с Асакой узнали невзначай, имела мужа, служившего в арсенале императора Оттавия. В последние дни тот частенько стал навещать свою необъятную супругу на кухне, чтобы перекусить чем-то вкусненьким, между уставным и скучным завтраком в казарме и не менее скудным, с его точки зрения, нежирным обедом там же. Жадилина, нимало не смущаясь подчинённых ей кухонных работниц, и, нахально, пользуясь экзотическими продуктами для «высочайшего» стола, оставляла себе и мужу деликатесы из аквариума и не синтетические, а природные продукты, поступающие на кухню с закрытой фермы: заливную рыбу, устрицы, колбасы, холодец, котлеты и телячьи окорока. Муж Жадилины, интендант в городском гарнизоне, Тырлис, был ей под стать, — выше жены на голову, упитанный тяжеловес, килограммов под двести. Кушал много и плотно. Диета, тщательно разработанная врачами из медицинского блока и одобренная Медеей, главным врачом Острова, не помогала его похудению, ни на один грамм. «И почему же»? — удивлялись местные врачи, урезая порцию его овсяной каши на очередные двадцать грамм. — «Ведь уменьшенное количество калорий должно было заставить его организм не накапливать лишнего».
Как-то раз муж Жадилины, Тырлис, заявился на кухню с офицером Ордуэллом, но не перекусывать между делом, а для того чтобы под его надзором провести ревизию продуктов на складе. Жадилина, гордым взором окинула подопечную ей поварскую армию, и сообщила:
— У Его Величества императора Оттавия скоро ожидается праздник по случаю удачных опытов над белыми мышами. Грызуны в очередной раз стали молодыми и бессмертными. Биологи в императорской лаборатории обещали правителю Оттавию: — следующим прорывом в биотехнологиях империи станет человек! Наш правитель надеется воспользоваться этим открытием и помолодеть.
Надо полагать: в данном контексте, имелся в виду «совершенный» человек с его особенным химическим обменом веществ. Мы с подружкой Асакой переглянулись, и прыснули со смеху. Асаку сзади в плечо толкнула другая повариха:
— Тсс, болтушки! Начальство, чай, услышит, то не только вам может сильно не поздоровиться, но и всем нам.
— А что мы? Молчим, как рыба в пироге, — сказала я холодным тоном, вмиг принимая серьёзный вид.
— Цыц, недостойные! — гаркнула Жадилина. — Не ваше это дело обсуждать высочайшую особу.
— Слава Его Величеству императору Оттавию! — тоненьким голосом затянула одна из новеньких кухонных работниц гимн Острова.
— О, отряд отъявленных лизоблюдов пополнился ещё одним членом, — шепнула я на ухо Асаке.
— Я заметила, — ответила подружка негромко и состроила смешную гримаску.
Новенькая пела вдохновенно, пафосно и точно по нотам, не фальшивя. Мы с Асакой ради забавы подхватили,
— Слава Его Величеству императору Оттавию!
Когда сумасшедшая какофония отзвучала, Жадилина утёрла от умиления глаза краем белоснежного фартука.
— Так мы увидим императорские закрома? — спросил офицер Ордуэлл, нервно постукивая кнутом по голенищу начищенного сапога.
Вся поварская братия, женского пола, стояла перед высокой комиссией, вытянувшись «во фрунт» и дружно кивала поварскими колпаками.
— Лучше займитесь делом, бездельницы! — велела Жадилина, по привычке, уперев руки в бока.
Мы разошлись по рабочим местам. Комиссия исчезла из поля зрения. Офицер Ордуэлл проводил тщательную проверку во всех хозяйственных службах императора Оттавия, включая шкафчики с дополнительным пайком для личного состава в охране правителя, сухой перекус для водителей военного и гражданского транспорта города-цилиндра, продовольственные запасы резервного назначения и многое другое.
После посещения всех складских комнат, амбаров и холодильников офицер Ордуэлл пожелал самостоятельно побродить по императорской кухне. Он отпустил Жадилину и её супруга, ненасытного Тырлиса, словно хомяка, постоянно что-то жующего. Его двойной подбородок сотрясался от ритмичного хруста. А сдобные щёки могли уместить большой запас провизии. Заглянув в помещение, где готовился обед для верхних этажей города-цилиндра, офицер увидел Асаку. В этот момент, мне показалось, что электрическая искра замкнула мозги альфа-самца. Красавец Ордуэлл, приосанился, поправил мундир, втянул и без того плоский живот, и, пощипывая напомаженный ус, кругом обошёл стол, за которым месила тесто Асака. Всё, что он не смог увидеть под рабочим халатом, он живо представил.
— Ах, какая прелестница! — воскликнул он, снедая её масляными глазами.
— Есть, да не про вашу честь, — смело съязвила Асака, однажды услышав от меня эту поговорку. Она запала ей в душу и прочно прописалась в её бытовом лексиконе.
— К вашим услугам офицер Ордуэлл, мадам. Скажите же мне, ненаглядная, а как к вам я смею обращаться и смею ли?
— Асака, господин Ордуэлл, — смутилась она неожиданно.
— Дивные звуки вашего имени, уже не дают мне никакого покоя! Бессонница, доподлинно, обеспечена.
Со стороны эта было похоже на игру в кошки-мышки. Ордуэлл наступал, а сердце Асаки бесспорно металось от «да» и «нет». Женские чувства в ней не уснули за время пленения окончательно, а лишь немного задремали. Она мельком бросила на статного офицера кроткий взгляд и отметила про себя, что в иной обстановке, этот интересный мужчина, пожалуй, имел бы большие шансы на взаимность с её стороны. Высокий лоб, вьющиеся пшеничного цвета волосы, прямой нос, голубые глаза и полные чувственные губы, тронутые фривольной усмешкой.
***
— Я могу исполнить любое ваше желание, услада моих глаз, — ласково проворковал Ордуэлл над её розовым ушком. — Одно слово, Асака, и я подле ваших ног. Чего изволите, облако моих грёз? Я выстелю розовыми лепестками ковровую дорожку для этих сахарных ножек, о, мадонна!
Асака сдвинула брови, плотно сжала рот, чтобы нечаянно не нагрубить Ордуэллу. Его стремительный натиск одновременно и смущал её женское нутро и притягивал. Ритмичными движениями она продолжала месить тесто и формировать отдельные части толстой «колбасы» в булки хлеба. Она закусила губу, но я видела, — обольстительные речи офицера ей нравятся. Я пришла на помощь подруге, встала между ними и стала отправлять булки хлеба в формы для выпекания и мазать их взбитым белком из яиц куропаток. Но Ордуэлл, невзирая на препятствие в виде моей фигуры, нарезал круги около Асаки, словно мартовский кот вокруг кошечки, не отступал и мурчал: