Звездолов
Шрифт:
Марсали закрыла глаза.
Она не сопротивлялась, когда он снова нежно привлек ее к себе, доверчиво прильнула к нему, слушая сильные, мерные удары его сердца, впитывая жар его тела.
На целую минуту она растворилась в его объятии, не думая о замке Эберни, стараясь не вспоминать о волнении, которое охватило сейчас всех — всех, кроме Джинни. Вскоре, когда заметят, что исчезла не только она, но и Сесили, волнение сменится паникой. Еще бы — дочери лэрда бесследно исчезли!
Она должна вернуться. Что ж, она вернется другим человеком, теперь она знает, что любит и любима.
Она заставит отца поверить, что Сазерленды никак не связаны с исчезновением Сесили. Она возьмет всю вину на себя. Отец будет в ярости, но ничего не сможет сделать.
А ее сердце будет разбито. Уже сейчас она чувствовала боль от предстоящей разлуки с любимым. И со временем эта боль станет только сильнее. Но зато она будет знать, что предотвратила кровопролитие.
Ей только хотелось, чтобы однажды ее отец и брат поняли, чем она пожертвовала ради мира и благополучия их клана.
3.
У Патрика зародилось подозрение, что он поспешил дать свою клятву. Он знал, какой упрямой может быть Марсали. Ее независимый характер всегда нравился ему. Но что она собирается делать? Почему в ее глазах зажглись эти решительные огоньки?
«Что бы ни произошло между нами?»
Эти слова Марсали, как эхо, продолжали звучать в его ушах. Что, черт побери, это значит? Не собирается же она в самом деле выйти за Синклера?
— Марсали?
Она смотрела не на него, а на заросли кустарника, отгораживавшие их от остальных.
— Сесили испугается, что мы так долго не возвращаемся, — сказала Марсали.
— Руфус ее развлекает.
— Скорее всего. Он, видимо, умеет находить общий язык с женщинами, если уж смог убедить Джинни, что с ним мы будем в безопасности.
— Посмотри на меня, — потребовал Патрик.
Чуть поколебавшись, Марсали повернулась к нему и подняла голову.
— Я знаю, — сказал Патрик, — что я уже совсем не такой, каким ты меня помнила. Эти шрамы…
Марсали протестующе воскликнула:
— Нет! — И, подняв руку, нежно погладила следы, оставленные страшными ударами меча. — Я всегда считала, что ты очень красивый. Но никогда ты не был так красив, как сейчас.
Ее взгляд, ее нежный голос не лгали. Только теперь Патрик понял, с каким напряжением ждал ее ответа.
Глаза Марсали наполнились слезами, она снова отвернулась.
— Мне так жаль, — прошептала она. — Так больно думать о твоих страданиях. О той боли, которую ты испытал. Ты был ранен, тебя могли убить…
— Ты поэтому согласилась выйти замуж за Синклера? Думала, что меня убили?
Марсали покачала головой.
— Я согласилась только из-за Сесили. Мой отец готов на все, чтобы заключить союз с Эдвардом и объединить силы для нападения на Бринэйр.
— А люди твоего клана? Что они думают об этом?
— В жилах очень многих из них течет кровь Сазерлендов, — ответила Марсали. — И почти у всех есть друзья в твоем клане. Но они присягали повиноваться моему отцу и последуют за ним туда, куда он их поведет.
— А что Гэвин? — спросил Патрик, снова со страхом ожидая ответа. Он не хотел услышать, что лучший друг жаждет его смерти и смерти его семьи.
— Он скучал по тебе, — осторожно сказала Марсали. — Он много говорил о тебе, пока…
Патрику захотелось крепко выругаться.
— Женщина, — пробормотал он презрительно. — Все из-за этой женщины.
— И я могу ухудшить дело, — сказала Марсали. — Если я убегу с тобой, это усилит вражду между кланами.
Патрик не мог ничего возразить, но и не хотел признавать ее правоту.
— Ты сказал, что позволишь мне вернуться, если я захочу, — напомнила девушка.
— Да, — ответил он, сожалея о своем обещании. — Но ты говорила, что не хочешь выходить за Синклера. Марсали покачала головой.
— Я не хочу, чтобы из-за меня проливалась кровь наших близких. Я не могу допустить новой войны.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал Патрик, пытаясь скрыть отчаяние.
— Брак должен соединять семьи, а не уничтожать их, — тихо, но твердо сказала Марсали. — Я не могу выйти за тебя, но ты дал мне возможность не выходить за Синклера. Если Сесили не будет в Эберни, отец не заставит меня стать женой Эдварда.
— Ты уверена в этом?
— Да. Он сильно рассердится, но я скажу, что это я отправила сестру из замка к друзьям. Он поверит мне. И не будет бить меня. Он считает, что ударить женщину может только трус.
Патрик очень хотел бы верить в то, что говорила Марсали, но порядки в замке Эберни сильно изменились, если отец принуждает девушку к браку, которого она не хочет.
— Нет, — сказал наконец Патрик, — я этого не допущу.
— Ты дал мне клятву, — напомнила она.
— Я не позволю тебе пострадать из-за того, что сделал я.
Марсали посмотрела ему в глаза.
— Если узнают, что ты меня похитил, я погибла.
— Мы можем пожениться, — твердо ответил он. — В этом нет ничего позорного.
— Но это не даст людям мира, — возразила она.
— Мира не будет в любом случае, — с горечью сказал Патрик. — Наши отцы решили это за нас.
Он тяжело вздохнул и добавил:
— Если бы только мы могли узнать, что случилось с Маргарет.
— Она не могла покончить с собой, — начала Марсали. — Она верила…
Девушка резко оборвала фразу, и Патрик спросил:
— Верила во что?
— Что это смертный грех, — наконец созналась девушка, глядя в сторону.
Патрик почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он сразу понял, что имела в виду Марсали. Значит, Маргарет была католичкой. Но тогда, наверное, Марсали тоже воспитана в католической вере? Его не волновало, как его невеста предпочитала молиться богу. Просто быть в Шотландии католиком — значит подвергать себя смертельному риску.