Звезды большого футбола

Старостин Николай Петрович

Однако рекордсменом среди футбольных семей были пять братьев Артемьевых — Иван, Петр, Тимофей, Георгий и Сергей, квартира которых у Пресненской заставы была в 1921 году подлинным штабом районного футбола.

Иван Тимофеевич, инициатор и главный организатор нашего клуба, фанатик футбола, выше всего ставил в спорте боевой дух. Он своим упорством и горением спаял всех нас воедино на долгие годы. И сейчас еще появление семидесятилетнего Ивана Тимофеевича Артемьева вызывает неподдельную радость у спартаковцев.

В 1923 году, когда «Красная Пресня» уже стояла на сильных ногах, Иван Тимофеевич принял самое

деятельное участие в организации команды «Динамо».

Последним представителем этой славной семьи в большом советском футболе был известный полузащитник Виталий Артемьев («Локомотив») — сын Сергея, выступавшего в «Спартаке» до самой Отечественной войны.

Играли в наших пресненских командах еще и три брата Виноградовых — Виктор, Александр и Андрей, трое Гудовых — Филипп, Николай и Сергей.

Когда команда стала называться «Спартак», в ее рядах появились четверо братьев Степановых. Молва, привыкшая к семейным кланам в «Спартаке», пыталась превратить в братьев однофамильцев Соколовых — Виктора, Алексея, Василия и Бориса. К нам шли письма с вопросами — кто старше, кто моложе, и почему они не похожи внешне.

Через десять лет и у нас осталось из действующих футболистов только двое братьев-близнецов Борис и Евгений Майоровы. Теперь они известные хоккеисты.

Существовали в прежние годы семейные кланы и в других московских клубах. В рядах команды, именуемой сейчас «Торпедо», выступали защитники братья Андрей, Сергей и Василий Поляковы, а затем Георгий, Виктор и Василий Жарковы. В «Локомотиве» в нападении действовали Михаил, Иван и Серафим Загрядские.

Это я говорил только о больших семейных кланах, а в скольких командах было по два брата: Константин и Владимир Блинковы, Александр и Виктор Пономаревы, два вратаря Михаил и Сергей Леоновы. В замешательство приводили зрителей близнецы, заслуженные мастера спорта, Борис и Виталий Аркадьевы. Распознать их в жизни и на поле могли только самые близкие люди.

В Петрограде еще раньше чем в Москве многие клубы стали строить свое могущество на взаимопонимании и мастерстве братьев. В «Унитасе» все держалось на четырех Бутусовых — Кирилле, Василие, Михаиле и Павле. Старший заправлял клубом, Василий возглавлял нападение сборной России на Олимпиаде 1912 года в Стокгольме, о Михаиле мы уже говорили, а младший Павел впоследствии приобрел репутацию одного из самых азартных футболистов.

«Коломяги» были славны братьями Всеволодом, Петром и Георгием Филипповыми. Трое Шелагиных — Борис, Василий и Евгений — полтора десятка лет играли форвардов в команде «Зенит».

Чуть позднее город Ленина прогремел несравненными Петром и Николаем Дементьевыми. Немногие знают, что их старшие братья Иван и Александр тоже отменные футболисты. Тогда же подвизались там Константин и Владимир Лемешевы. Прославились на всю страну братья-харьковчане Владимир, Константин и Николай Фомины. В Одессе по праву гордились двумя Штраубами — Александром и Рудольфом. Да и в других городах старые болельщики обязательно назовут вам имена братьев, оставивших о себе память в местном футболе.

Но чаще всего это будут экскурсы в прошлое. Сейчас семейные футбольные созвездия редки. В столице после братьев Коршуновых Сергея и Анатолия нет в большом футболе семейных кланов. В Тбилиси последними были братья Александр и Сергей Котрикадзе.

В чем причины? Основная в том, что сейчас в футбол играют молодые люди, родившиеся во время войны, когда число детей в семьях значительно уменьшилось. А у тех, кто родился после войны, слишком обширен круг интересов и выбор увлечений. Теперь один из братьев играет в футбол, другой учится на актера, а третий увлекается литературой.

Не популярна у нас семейственность на службе, но в футболе она всегда была почетной и полезной. Хорошо бы постепенно опять завести советскому футболу семейные кланы!

* * *

Известный тренер и теоретик футбола Борис Андреевич Аркадьев считает самым трудным амплуа крайнего защитника. Я думаю, что фланговый нападающий не в лучшем положении. Во-первых, его действия ограничены боковой линией поля; во-вторых, крайний форвард больше других отрезан от партнеров; и, наконец, его местонахождение наименее опасно для чужих ворот. И все же без крепких флангов не может быть первоклассного ансамбля. Если у команды один из крайних плох или бездействует, она выглядит как птица с поврежденным крылом. Когда нет острых атак на флангах, матч обычно малоинтересен.

Крайние форварды всегда меньше участвовали в погонях за мячом, но компенсировали это резвостью, темпераментом и индивидуальным мастерством. Неудобство позиции заставляло их отрабатывать технику, а частые рейды с мячом вперед обязывали иметь высокую скорость.

Малотехничный, без отличного спринта футболист не может рассчитывать на место крайнего форварда. Такие игроки появляются на флангах только потому, что нет лучших. Их непригодность на эту роль видит почти каждый зритель. Но именно талантами на флангах всегда был славен советский футбол. Русскую тройку украшают лихие пристяжные, линию нападения — отменные крайние нападающие.

Лихими крайними форвардами были в сборной Москвы 1918 — 1922 годов Вячеслав Перницкий и Алексей Шапошников, оба из Орехова-Зуева. Перницкий скоро стал врачом и покинул футбольное поле, а Шапошников выступал до начала тридцатых годов. Игра его носила специфически фланговый характер, он никуда не смещался, но все, что попадало на левый край, использовал фундаментально. Левша, он безупречно владел мячом и всегда вовремя открывался на передачу вперед, знал, когда, куда и как направить мяч. Перницкий играл более стихийно. Но в целом это были превосходные крайние нападающие. Высокие, с размашистым шагом, владевшие тяжелым завершающим ударом, они достойно соперничали с другой парой крайних нападающих из города на Неве.

У петроградцев на правом краю в сборной играл Петр Григорьев, а на левом — Николай Гостев. Небольшие, быстрые, они следовали среднеевропейской манере игры, предпочитали прорываться к самым угловым флагам и оттуда безукоризненно навешивать мяч. Правда, в дальнейшем Григорьев изменил тактику и начал, срезая угол, выходить на ворота. Это позволило ему забить десятки решающих голов в крупнейших футбольных играх того времени.

Заслуженная слава о нем прокатилась по стране. Мало кто с такой стремительностью мог промчаться по краю и так удобно откатить мяч партнеру, а если нужно, то и нанести решающий удар, не теряя времени на подготовку и абсолютно не снижая скорости.