Звёзды героев
Шрифт:
И вот наконец старец рассказал, чем заинтересовали наши герои этот комитет отцов народов. Ни один из беженцев не мог, подобно Тич, перемещаться сквозь внепространство без каких-либо технических средств и к тому же не придерживаясь при этом сотовой очерёдности, то есть последовательно из ячейки в ячейку. Уникальные способности нашей девушки открывали новые горизонты для колонии изгнанников, позволяли реализовать более эффективные варианты схем защиты и повышения продуктивности высасывания всех необходимых ресурсов из миров обычного пространства. Взамен на сотрудничество «отец гуманоидов» пообещал принять в своё поселение эмигрантов
Старец заверил троицу наших, что их затея победить Чёрные Звёзды, бросив им прямой вызов и встретившись в открытой схватке, обречена на провал. Какими бы невероятными способностями ни обладали они… Ибо многие тысячелетия сонмы лучших умов разных видов живых разумных пытались придумать то оружие, которое могло бы остановить вселенский процесс противостояния и искоренения разума, «болезни жизни», но все попытки результатов не принесли. Чтобы уничтожить явление природы, необходимо уничтожить саму природу…
Уверенный, что сделал предложение, от которого нельзя отказаться, улыбчивый старик закончил свою агитационную речь и стал ожидать ответа. И каково же было его удивление, когда Тич вместо согласия начала гневно выговаривать «отцам народов»! Она обвинила их во всех смертных грехах и обозвала настоящей заразой, паразитирующей на здоровых организмах Вселенной, в чём, собственно, была стопроцентно права. Именно из-за таких вот тварей мироздание и обзавелось механизмом зачистки разума… Наша героическая Тич наотрез отвергла предложение, а на все гнилые намёки и угрозы ответила, что ей всего-то и надо для достижения своей цели, вышвырнуть всё это логово пиратов и убийц из внепространства обратно, на растерзание Чёрным Звёздам! И когда те радостно заявятся по долгожданные разумы беглецов, встретиться лицом к лицу и решить свои дела.
Выдержав эффектную паузу, в воцарившейся… э-э… буквально мёртвой тишине она добавила, что, если задержится в этом склепе ещё хоть на минуту, ничто её не удержит от столь великого соблазна. Вы мёртвые, хотя вроде живы, добила она их. Вы хуже мёртвых, с теми-то всё ясно, у них своя Вселенная и свои законы. Они даже способны помогать живым, только вот некоторым из них надо быть поразборчивей, соображать, кому помогают.
И ты знаешь, испугались «отцы» на полный вперёд! Они поверили, что Тич по силам вытворить нечто подобное, и не стали препятствовать уходу наших.
И отряд наш отправился дальше, по тропе своего похода в никуда.
Самое любопытное, что наиболее живым из всех взглядов, провожавших троих арьергардных воинов стёртой ячейки миров, был взгляд мёртвой женщины, парившей в центре храма…»
Книга вторая
Боевой ангел
В споре с богами ничья – победа смертных…
Помните нас!
Царь Леонид, предводитель трёхсот спартанских героев, почти наверняка сказал так, и эти слова услышали бы потомки, имей человеческий разум уже тогда гарантированную возможность передавать накопленную память…
Конец –
Огоньки зажглись в глазах свидетельницы командного сбора, состоявшегося на берегу речного лимана, и не угасли, даже когда группа людей, выглядевших по-военному, скрылась из виду, растворилась между стволами прибрежных сосен.
Женщина ещё некоторое время стояла совершенно неподвижно, замерев, внимательно смотрела вслед ушедшим, затем вдруг энергично покивала головой. Видимо, этим движением наблюдательница, проводившая взглядом команду, отразила согласие с какими-то возникшими у неё мыслями.
После этого она отмерла, торопливо оделась, натянув платье прямо на влажное, не просохшее бикини, сунула ноги в пляжные туфли, нацепила солнцезащитные очки, подхватила свою сумку и покрывало, лёжа на котором загорала, и быстро ушла прочь от реки, миллениум за миллениумом несущей свои воды к морю, не обращая внимания на людей, что копошатся на берегах. Женщина шагала не по следам игроков в страйкбол, уже почти сглаженных осыпавшимся песком, а под углом девяносто градусов к избранному ими курсу. Но тоже наискосок через лесополосу хвойных деревьев, вверх по пологому склону.
Дошагав уже почти до края полосы, дальнего от берега, она вдруг резко оглянулась на лиман и вновь застыла неподвижно. Густые сосновые кроны начинались высоко над землёй, они образовывали подобие сводов, а стволы сосен, лишённые ветвей и хвои, высились, словно храмовые колонны. Поэтому деревья здесь не закрывали собой вид на пески этого берега и серо-зелёную речную воду. А вот увидеть другой берег не позволяли кроны, за песчаной полосой сейчас просматривалась только вода, и оттого возникала полнейшая иллюзия, что противоположного берега нет и не было вообще, есть и будет только этот, и за ним вода, а значит, не река там, но – океан. В сравнении с любой рекой – безбрежный. Когда другого берега не видно – это очень похоже на бесконечность, какой её себе представляют люди. И эта копия безбрежности воочию предстала перед обернувшейся женщиной…
Наконец отвернувшись от этой бесконечности, пускай кажущейся, но для глаз наблюдательницы совершенно зримой, женщина снова начала движение. Она целеустремлённо шагала вдоль края лесополосы, удаляясь от вектора, по которому отправилась к своей цели группа людей, выглядевших как заправские военные. Её глаза теперь прикрывали очки, и не рассмотреть было, горят они или уже совсем погасли.
Добравшись до участка побережья, заросшего елями, женщина нырнула в зелёную глубь. Прямо на ходу вдруг резко дёрнулась, будто её током ударило, и встряхнулась, будто сбрасывая с себя что-то, облепившее тело. Сразу после этого женское лицо резко изменилось, словно после косметологической операции, только не для омоложения, а для состаривания, единым махом на несколько десятков лет. Женское тело тоже несколько изменило очертания, как будто с него сняли тугой корсет, и оно расплылось, визуально прибавило объёмы. Ненамного, но при ближайшем рассмотрении – ощутимо. Люди, которые видели её на песчаной полосе, ни за что не узнали бы теперь. Разве что она напомнила бы им кого-то, виденного ранее.