Звезды на крыльях (сборник)
Шрифт:
Короче говоря, Ленин глубоко вникал в дела строительства воздушных сил, подготовки кадров, боевого использования авиации, создания авиапромышленности, организации научной работы в области самолетостроения. [32]
Созданная В. И. Лениным Коммунистическая партия продолжала его дело. Ныне советские сверхзвуковые, стратосферные самолеты стремительно проносятся над просторами социалистической Родины, охраняя ее труд и покой. Советские искусственные спутники Земли первые разбудили космос, совершив тысячи оборотов вокруг земного шара.
Все, кто гордится нашим воздушным флотом, все, кому он дорог, помните - у колыбели его
Доцент, кандидат технических наук полковник в отставке Н. Ф. Кудрявцев. Первый социалистический
В один из мартовских дней 1918 года я ехал в трамвае по серым петроградским улицам. Неожиданно мое внимание привлекла знакомая фигура. Я протиснулся вперед.
– Андреев?
Молодой человек резко обернулся: да, это был Евгений Сергеевич Андреев - мой друг детства. Андреев родился в рабочей семье, но мать сумела дать ему среднее образование. В 1912 году он учился даже в Петербургском электротехническом институте. Мы жили с ним в одном и том же пригороде Петрограда - Новой Деревне, учились в одной гимназии. Но, кроме всего прочего, нас связывало общее увлечение - любовь к авиации. В гимназии мы были лаборантами у нашего учителя физики, до самозабвения увлекались постройкой моделей самолетов и мастерили двигатели к ним. Очень часто мы бегали на Комендантский аэродром, который находился здесь же, в Новой Деревне, и с затаенным дыханием наблюдали за полетами.
Когда началась первая мировая война, я оказался на фронте под Ригой, и мы потеряли друг друга.
И вот теперь встретились. Я, естественно, заинтересовался судьбой товарища. Евгений Сергеевич рассказал мне, что сейчас он замещает командира авиационного отряда. Какова же была моя радость, когда он предложил мне поступить в отряд!
– Но видишь ли, в чем дело, - добавил Евгений Сергеевич, - я могу принять тебя пока что в хозяйственную [34] команду, а как только приедет командир, зачислим на какую-нибудь должность в отряд. Согласен?
Безусловно, я был согласен на все, и меня зачислили в отряд.
Когда я прибыл туда, Андреев, который был в то время еще и председателем солдатского комитета, рассказал мне, что Первый социалистический разведывательный отряд закончил формироваться еще в конце 1917 года. Состоял он из солдат-летчиков, мотористов и сочувствовавших большевикам офицеров.
При оснащении отряда материальной частью было использовано имущество авиационно-автомобильной дружины старой армии. И, конечно, особую трудность представляли эксплуатация и ремонт боевой техники. Это станет ясным, если вспомнить, что в авиационных частях России в 1917 году насчитывалось более двадцати пяти типов самолетов (оказывая России так называемую «техническую помощь», Франция и Англия на самом деле лишь стремились выгодно сбыть снятые с вооружения своих армий машины).
Самолеты отряда находились на Комендантском аэродроме. Когда я пришел туда, моим глазам представилась обширнейшая площадь с множеством самых разнообразных ангаров. Среди них выделялся огромный ангар, специально построенный для самолета-гиганта, сконструированного Слесаревым. В остальных помещениях стояли отечественные самолеты «Лебедь», трофейный немецкий «Румплер», несколько французских истребителей «Ньюпор»-17 и два двухместных двухмоторных самолета «Кодрон», неуклюжих, с фермой вместо фюзеляжа и кабиной, подвешенной между крыльями. Позднее, в мае 1918 года, из Архангельска к нам поступили новые двухместные «Сопвичи», считавшиеся в то время вполне [35] современными машинами. Всего в отряде было около 25 самолетов. Кроме того, на аэродроме стояли десять резервных самолетов и несколько машин, на которых летали летчики, работавшие в Бюро комиссаров в Смольном. Лишние самолеты были переданы на формирование других отрядов.
Штаб размещался на Каменном острове в массивном двухэтажном особняке с громадными комнатами, заставленными зеркальными шкафами, мягкой мебелью и различной утварью, выдержанной в русском стиле XVIII века. В здании штаба жил командир отряда с летным составом и некоторыми специалистами. Канцелярия вместе с гаражом размещалась в примыкавшей к особняку пристройке.
Основными организаторами отряда следует, конечно, считать солдата-летчика Ивана Яковлевича Иванова и его помощника Евгения Сергеевича Андреева.
Высокого роста, широкоплечий, с умными серыми глазами на худощавом лице, Иван Яковлевич Иванов сохранился в моей памяти как очень деятельный и энергичный человек. В отряде он пользовался огромным авторитетом, [36] его потертую кожаную куртку с черным меховым воротником можно было видеть, казалось, сразу в нескольких местах.
Помощник командира Евгений Сергеевич Андреев был, кроме того, и старшим механиком.
Летчиков в отряде числилось довольно много. Среди них были Иван Барышников, Феоктист Граб, Дмитрий Тарасов, Григорий Барышников и другие. Из летчиков-наблюдателей я вспоминаю Шульца, Вальчака, Заблоцкого, Котельникова, Цирулю. Заблоцкий исполнял еще и обязанности казначея.
В отряде были мотористы, слесари, медники, столяры, регулировщики, мастера многих специальностей, необходимых для ремонта самолетов, шоферы. Почти все они еще совсем недавно работали на петроградских заводах. Всего в отряде насчитывалось около ста человек.
Особенно тяжело приходилось мотористам: горючее, которое применялось на самолетах, было низкого качества. Достать бензин было тогда очень сложно, поэтому нередко применялись различные суррогаты, например смесь спирта с эфиром, «казанская смесь». Последняя была составлена нашими химиками в Казани и представляла собой жидкость желтого цвета с неприятным запахом. На самолетах с мотором, расположенным впереди кабины, ядовитые газы от сгорания этой смеси отравляли экипаж: после нескольких часов полета люди чувствовали себя больными. Вполне понятно, что моторы требовали чистки, работали на подобных суррогатах довольно ненадежно, и это иногда было причиной гибели отличных летчиков.
Не представляло большой ценности и навигационное оборудование самолетов, которое состояло всего лишь из [37] высотомера и указателя скорости; часов в самолете не было. Для учета времени в полете каждому летчику и летчику-наблюдателю выдавались карманные часы. Не было и компасов.
В солнечную погоду определять направление меридиана было относительно проще: летчик следил за положением тени от стойки на крыле самолета и сохранял таким образом направление полета.
Полетными картами служили десятиверстки, которые были очень дефицитными. Чтобы не портить их, маршруты полета обычно на карты не наносили, иногда заданные пункты отмечали карандашом.